Николай Инодин - По горячему следу [СИ]

Поджечь мокрую древесину нечем, и скандам приходится отходить, делая вид, что не слышат радостных воплей защитников. Погрузив на корабли два десятка раненых и убитых, хоринги отплывают вверх по течению.

Из-за распутицы весть об идущих по Нирману скандских кораблях пришла позже, чем хотелось Староху, но в роду Берегуни посланные Печкуром сорванцы разнесли тревогу быстро — все живут рядом, вдоль реки, лёгкие челны с тремя гребцами в каждом прошли по Извилице, поднимая родовичей. Старох с десятком дружинников уже несколько часов встречает общинников у ворот крепости. Нападения ждали, поэтому большинство семей снялись легко и пришли быстро. Зерно в этом году сразу свезли в приготовленные в пуще ямы, большую часть скота заранее перегнали на дальние поляны, на которых с лета стоят стога сена. В мешках и коровьих вьюках идущих самое дорогое — инструмент, утварь и запас пищи. Идут семьями, иногда целой вязью. Каждому нужно указать место, дать дело, проследить, чтобы порядок был — внутри стен этим занимается большая часть дружины. Спасибо Савастею — взялся помогать, жрец хорошо с бабами управляется — поднаторел за столько лет, умелец.

Жрец и военный вождь вдвоём стоят у ворот оплота, подгоняя и направляя приходящих огнищан. По уму, с ними надо бы старейшине стоять, но Берегуня со своими домочадцами задерживается. Савастей злится на старого приятеля:

— Живут рядом, до сих пор не явились. Богатства свои прячут. Портит людей достаток, а, вождь?

Старох только поморщился, промолчал, Савастей напомнил о разговоре с Романом. Тот тоже достаток поминал, мол, плохо, когда достаток больше силы. Только жрецу не нравится излишек добра, а оборотень хочет силу нарастить. Умные оба, видят одинаково, а понимают по-разному. Кто прав? А оба правы, каждый свой кусок правды видит.

— О, лёгок на вспомин! Надо было сразу помянуть! — жрец хлопнул себя по бедру. — Что я говорил, гляди, на каждого по две коровы с барахлом! Потому и пришли последними!

— Дзеян не беднее будет, а две седмицы назад в крепость перебрался и походную кузню оборудовал. Не в богатстве дело, голову на плечах иметь надо, — Старох со злости плюёт на землю.

Идущий первым Берегуня выходит из-за оставшихся на старом месте лодочных сараев, машет рукой, открывает рот — здороваться. Не успевает, с Нирмуна раздаётся рёв сотен глоток — подплывающие сканды увидели уходящую в укрытие добычу. Непривычные к такому шуму коровы шарахаются в стороны, мечутся между сараев, за ними бегут бабы, орут дети. А от берега бегут первые хоринги. Догонят, не уйти общинникам.

Старох так стиснул зубы, что скулы побелели. Под копья селян подвели жадность и дурость, но они много лет кормили и одевали дружину, чтобы защитила от врага, когда лихо будет. Глядеть, как враги режут тех, кого он поклялся боронить*, вождь не может.

— Гони их за стены, жрец, быстро! И ворота сразу запереть, отобьёмся — спустите лестницы!

Старох воет по-волчьи и бежит навстречу скандам, огибая суетящихся огнищан. Первый десяток летит следом, вождю не надо оглядываться, слышит и так.

Бегущий навстречу молодой щенок успевает бросить в Староха дротик — вождь отбивает короткий тяжёлый дрот и с разбега бьёт сосунку ногой в щит. Сканда разворачивает, секира вождя разваливает глупую непокрытую башку. Теперь присесть, пропуская над собой копьё, прорубить выставленную вперёд ногу противника, отпрыгнуть…

Вождь одного за другим бьёт набегающих в беспорядке врагов, слева и справа ревут и воют дружинники, дорвавшиеся до кровавой потехи. Хмельной воздух бранного пира кружит голову, наполняет силой мышцы. Пора отходить, но нужно убить ещё вот этого… и того….

Загнав Берегуню с домочадцами за ворота, Савастей как молодой взбежал на стену — смотреть бой и готовить лестницы для Староха. Вскормленные волчьим мясом дружинники врезались в бегущих скандов, как серая стая в отару — рывок, удар, летит в сторону мёртвое тело, а хищник уже накинулся на следующую жертву. Торжествующий вой летит к небу — воины служат богу в битве. Савастею со стены видно и то, чего не замечают ошалевшие от крови дружинники — скандов всё больше, к месту побоища подходят уже не бездоспешные одиночки — боевые тройки начинают теснить Староха и его людей. Свист жреца может уронить с небес пролетающую птицу, но военный вождь не обращает на него внимания. Падают враги, один за другим гибнут вильские дружинники. Скандов слишком много, обстрел со стен не может их остановить — слишком далеко от частокола идёт бой. Вот северяне взяли дружинников в кольцо, сдавили…