Евгений Лукин: Вровень с лесом

Принадлежность Устряловых к аристократии сомнений не вызывала, ибо всё обозримое пространство (разве что за вычетом дачных участков) было взято семейством в аренду ещё лет десять назад.

Взойдя на кирпичное крылечко, Савва толкнул дверь и очутился в длинном тесном помещении, разделённом надвое прилавком, за которым восседала дама лет сорока.

— Здравствуйте, Наталья Яковлевна, — сдержанно, как подобает хозяину, приветствовал её Савва.

— Здравствуйте, Савва Прокопьич, — несколько игриво отозвалась продавщица.

Тон её Савве Прокопьевичу не понравился. Да и взгляд тоже: не сквозило в этом взгляде должного уважения. Устрялов нахмурился, посопел.

— Н-ну… и что у нас с выручкой? — сурово осведомился он.

— Так понедельник же! — сказала продавщица. — Народу раз-два и обчёлся…

Не зная, что ещё добавить, Савва оглядел углы.

— Сплит починили?

— Починили… Не знаю вот только, надолго ли.

Дальше тянуть не имело смысла.

— Дайте мороженого! — прямо потребовал Савва.

— Не дам! — дерзко заявила она. — Это уже мы проходили…

— Я… — задохнулся он. — Я — Устрялов!

— И что теперь?

Савва Прокопьевич был уязвлён, но сдержался. Грозить увольнением не имело смысла — это они тоже проходили, и неоднократно. Потоптался, осмотрел волнистый линолеум, словно бы проверяя, насколько он чисто выметен.

— Ну чупа-чупс тогда… — пробубнил он.

— Ну чупа-чупс… — подумав, смягчилась продавщица и поднялась.

— Три! — выпалил Устрялов.

Продавщица обернулась к Савве Прокопьевичу, которому, надо пояснить, исполнилось недавно девять лет, и окинула его восхищённым взглядом.

— Ох, Савка… — сказала она. — Имей в виду, последний раз.

— Ага… — невнятно согласился тот, принимая три карамели на палочках. — А Стасик заходил?

— Заходил. Фруктовый лёд взял…

— А куда пошёл?

Величественная Наталья Яковлевна вновь воссела за прилавок.

— Спроси что полегче! Я за ним не приставлена…

Шелушащаяся физия Устрялова-младшего приняла угрюмое выражение, и девятилетний наследник династии, ни слова не прибавив, покинул магазинчик.

— А спасибо где?

Но дверь за ним уже закрылась. Вновь очутившись на кирпичном крылечке, Савка помахал добычей, и над краем овражка поднялись всё те же две разбойничьи рожицы. Одна смугло-цыганистая, другая просто смуглая.

Стоило Устрялову-младшему исчезнуть из виду, Наталья Яковлевна качнулась на стуле и прилегла на прилавок щекой. Не от усталости, разумеется. Просто с этой точки сквозь окно ясно просматривались окрестности овражка, где происходила передача приспешникам двух палочек чупа-чупс. То ли зарплата, то ли аванс. Каждый лизнул свою карамельку и озабоченно прислушался, не раздастся ли где переливистый женский визг. Не дождались. Исчезли в зарослях. Должно быть, дамбу пошли смотреть: затопило или не затопило?

Продавщица выпрямилась, оглянулась.

— Вылазь давай! Ушли…

Из-за стеклянного шкафа с пивом выглянула веснушчатая мордашка. Шмыгнула носом. Затем таившийся за холодильником выбрался на божий свет целиком. В левой руке — пустая пластиковая бутылка, в правой — недоеденный фруктовый лёд.

— Ну? — осведомилась Наталья Яковлевна. — И что на этот раз? Опять ужа кому-нибудь за шиворот запустил?

— Чо это за шиворот? — немедленно ощетинился Стасик.

— Ах не за шиворот? — обрадовалась насмешница. — Прям в трусы?

Стасик презрительно фыркнул. Пригнувшись, подобрался к подоконнику, выглянул — и тут же снова присел.

— Чего вы там с Савкой не поделили?

Не вставая с корточек, Стасик доел мороженое, хотел бросить обёртку на пол, но, оглянувшись на прилавок, раздумал.

— Буржуин… — выговорил он со всей угрюмостью классовой неприязни.

— Йех какие мы слова знаем!.. — поразилась продавщица. — Летят пароходы — привет Мальчишу!.. Чего стряслось-то?

— Суслика вылить хотел… — хмуро поведал Стасик. — А он говорит: иди отсюда… Частная территория…

— Кто говорит? Суслик?

— Савка! А я его первый увидел!

— Савку?

— Суслика!

— Какие ж у нас суслики? Суслики в степи, а тут пойма…

— Мать не видать! — запальчиво побожилось кошмарное дитя. — Во-от такенный!

— Надо же! — вознегодовала Наталья Яковлевна. — Ещё и от Ромки Яхонтого словечек нахватался! Ты думай хоть, что говоришь! Мать не видать… Может, выдра?..

— Ага! Выдра! Выдры — на озере…

— А этот где?

— В горелом сосняке! Где ямы…

— Так это ж в самом деле частная территория! Её семь лет назад приватизировали. Чего ты хотел-то?