Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— А, Кирюша, заходи, — смягчается голос банника.

Захожу в баню и ставлю поднос на деревянную скамью.

— Это вам, — напряжённо говорю я и жду их реакции на это угощение.

— Что это? — едва не с испугом спрашивает обдериха, боязливо делает шажок.

— Попробуйте. Мне кажется, это вкуснее чёрного хлеба будет.

— Какой запах! — у обдерихи дрогнул голос. Она неуверенно берёт оладышек длинными пальцами.

— В мёд макните и сразу в рот, — советую я.

— А это не страшно? — замерла в нерешительности обдериха.

— Дай сюда! — банник уверенно макает оладышек в мёд и ест.

Я никогда не знал, что на лице может отразиться такое блаженство. Он чавкает как заправский хряк, с шумом облизывает пальцы и тянется за следующей порцией.

Обдериха, взвизгнув от страха, тоже кладёт в рот необычное для них угощение и закатывает глаза от наслаждения.

— Пища богов, — тает она от улыбки.

— Неужели никогда такого не пробовали? — меня разбирает смех.

— Да у нас от такого угощения в душах цветы расцвели, — улыбается банник, обнажая крепкие зубы.

— Как-нибудь, торт ореховый с кремом дам вам отведать. Тоже очень вкусно! — ухожу в разнос я.

— Какое счастье, что мы познакомились, — мило улыбается обдериха, вымазывая последним оладышком густой мёд со стенок миски.

— У меня к вам просьба, — решаюсь я, удивляясь, когда они успели всё съесть.

— Конечно, Кирюша, всё, что угодно! — учтиво отвечает банник.

— Мои друзья сейчас придут попариться в баньку. Вы их не пугайте, ладно?

— И много их? — недовольно стиснула тонкие губы обдериха.

— Они мои друзья, — настойчиво говорю я.

— Друзья, настоящие? — не верит старушка.

— Самые настоящие!

— Хорошо, Кирюша, — раскатисто громыхнул банник, — баньку организуем по высшему разряду, а сами на глаза показываться не будем. Люди всегда почему-то боятся с нами встречаться. Право, обидно! Неужели мы такие страшные?

— Сейчас нет, — смеюсь я.

Испытывая невероятную радость и облегчение, выхожу из бани.

— Кирилл! — кидается ко мне Витя.

— И даже не похудел, — улыбается Катя и неожиданно обнимает меня и чмокает в щёку.

— Как ты? — с тревогой смотрит на меня Альмина, своими необычными угольно чёрными глазами.

— Жить можно! — счастливо улыбаюсь я. Мне так радостно на душе, наконец-то все в сборе!

И неожиданно вспоминаю Игната и мрачнею. — Об Игнате ничего не слышно?

— Его энергетические нити ведет в самый центр болота. Вероятно, он жив, но не сознаёт этого, — грустно говорит Альмина.

— Фу, русским духом пахнет, всем в баню! — грозно сверкнула глазами Баба-Яга.

— Девочки первые, а мальчикам Кирюша моё хозяйство покажет, — распоряжается Баба-Яга. — Может, яблоньку окопаете, совсем земля спрессовалась? — ненастойчиво просит она, и мы, как по команде, озираемся в поисках лопат, а она с кряхтением уходит.

— Припахала всё же, — утирает пот Юра и вновь втыкает в твёрдую землю лопату.

— Старенькая она, помочь надо, — пыхтит Витя, старательно разбивая комки.

— Игната бы сюда, он, помню у школы, весь сад вскопал … один … работал как трактор. Вот силищ у него! — вздыхает Юра.

— Обязательно его найдём, — стискиваю зубы я.

— Как он там? А вдруг его на дно утащили? — глубоко вздыхает Витя.

— Нет, Альмина говорит, кое-какие следы его присутствия есть. Будем надеяться он не погиб. А всё из-за той монеты, — вспоминаю я.

— Из-за какой монеты? — переспрашивает Юра.

— Злобного гнома, он её не выбросил тогда, в кармане оставил. Теперь я точно это знаю, иначе Игнат не сбежал бы от нас.

— Когда найдём Игната, лично отберу у него монету! — решительно заявляет Юра и с силой втыкает лопату в землю.

— Что это за звуки? — насторожился Витя, с опаской смотрит на сарай, где трётся о стену медведь.

— А, это медведь, на цепи сидит. Я вроде с ним подружился, — не рисуясь, говорю я.

— Жалко. Кругом лес, а он в сарае сидит, — Витя облокачивается на лопату.

— Я хочу его выпустить, — делюсь своими секретами с друзьями.

— Это правильно, — поддерживает меня Витя.

— И как ты его выпускать будешь, — хмыкает Юра, — зайдёшь в сарай и освободишь от цепи?

Витя на миг задумывается:

— Ну, как-нибудь выпустим, — неуверенно говорит он и с радостью добавляет, — Кирилл с ним подружился, вот и войдёт он в сарай, а мы калитку откроем.

— Гениально! — фыркаю я, представив, как я войду в сарай к огромному хищному животному, с которым нас связывает лишь небольшая булочка с сыром.