Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Весьма забавно, — шамкает она.

— Что именно, бабушка? — я поддался вперёд, чтобы рассмотреть рисунок.

— Да так, — она проворно прячет его обратно. — Вот что я решила, дам тебе этот клубочек, если почувствуешь, что сбился с пути, брось его на землю, он развернётся в правильную сторону.

— Как компас? — удивляюсь я.

— Как компас, только тот указывает на север, а этот — к цели.

— Этот подарок мне делаете из-за того, что изображено на том рисунке? — проницательно говорю я, а любопытство просто гложет. Интересно, что там такого, что так напугало страшную старуху?

— Тебе лучше не знать, — поджимает тонкие губы Баба-Яга.

— И всё же …

— Любопытство, милый юноша, до добра не доводит, — грозно подняла она седые брови.

— А может это не любопытство, а любознательность, — парирую я. Мне очень хочется узнать, что так тревожит старуху.

Она качает головой, — боюсь то, что ты можешь увидеть, повлияет на настоящее и конец спокойной жизни на нашем болоте.

— Серьёзный аргумент, — соглашаюсь с ней.

— То-то и оно, — качает она головой. — Жизнь непростая штука, можешь мне поверить, всякое я пережила, а здесь заповедное место … хоть комары заедают, и ревматизм на погоду обостряется, но осушать болото нельзя, леса новые не вырастут и не заколосятся сочные луга, а полыхнут торфяники — принесут и светлым местам удушье, страх и неуверенность.

Всё в нашем мире взаимосвязано, ты даже не можешь представить, как всё переплетено.

Вот сейчас вы собрались за Волшебной Книгой, А стоит ли к ней прикасаться?

— Вообще-то мы родителей Альмины ищем, — перебиваю её я.

— Родителей. Найдёте их, найдёте Книгу, — старуха так сильно сжала губы, что два зуба из нижней челюсти едва не поранили её нос.

— Тогда почему вы нам решили помочь? — удивляюсь я, глядя на её расстроенное лицо.

— Помочь! Какое страшное слово. Приходится, мил человек, приходится! — Баба-Яга порывисто встаёт и ковыляет по комнате. — Я дала клятву!

— Кому? — я вытаращил глаза в удивлении.

— Тебе! — старуха резко останавливается, лицо страшно дёргается, а из-за рта ползёт пена, в глазах полыхает багровое пламя.

— Это шутка? — поперхнулся я собственной слюной.

— Шутка, — неопределённо говорит она, устало присаживается за стол. Она внезапно успокаивается, а в глазах зажигается хитрый огонёк. — Конечно шутка, Кирюша, но у меня к тебе маленькая, невинная просьба.

— Какая? — я ошарашено моргаю глазами.

— Когда найдёте Волшебную Книгу, пообещай сделать меня вновь молодой, как тогда … когда у меня был горностай, — непонятно говорит она.

— Как же я смогу это сделать?

— Ты, сможешь, — ласково глянула на меня старуха. — Стоит лишь взять её в руки, и ты многое поймёшь.

— А я знаю, что на том портрете, — внезапно догадываюсь я.

— Догадался всё-таки, — Баба-Яга с кряхтением откидывает крышку сундука, протягивает мне картину.

С первого вида понятно, насколько она древняя, холст покороблен, масляная краска отваливается и вся в сети мелких трещинок. Но что это? На меня смотрит незнакомый мужчина. Это не я! Но, вглядываясь в глаза, я вижу … свою душу.

Тем временем во дворе бушуют нешуточные страсти, кот орет, словно с него сдирают шкуру, вдруг дверь избушки отворяется от сильного удара кошачьей головы.

Василий влетает в комнату, в глазах паника, весь он такой гладенький, шерсть шелковистая и даже искорки по ней бегают, но правда дыбом поднялась, а на шее красуется роскошный розовый бант. Кот бросается под кровать и злобно шипит из-под неё. Вслед врываются две девочки, Альмина и Катя:

— Котик, мы тебе ещё животик не расчесали! — в отчаянье кричат они.

— Стоп! — Баба-Яга расставляет руки, перестарались, милые, Вася в великом стрессе, итак сойдёт.

— Но нам ещё животик нужно, — сопротивляется Катя.

— Не нужно животика, он таким аккуратненьким не был со дня рождения, вот и в панике, бедняжка, это от переизбытка чувств. Удивляюсь, и как он вас не поцарапал, а когти у него железные, всех рысей в округе извёл, разбойник.

— Он что, царапаться умеет? — удивляются девочки.

— И кусаться тоже, — с укором качает головой Баба-Яга. — А зачем ему бант повязали? Сроду он их не носил.

— Но ведь так красивее!

— Как же он с таким бантом мышей будет ловить?

— А ему и не надо их ловить, — вмешиваюсь я, — завидев его мыши, со смеха сами помрут.

— Вот детки нынче пошли, ничего не боятся, даже меня, — горестно вздыхает старуха.

— А чего вас бояться? — удивляется Катя. — У нас дворничиха во дворе, в десять раз страшнее вас будет.