Д Штольц - Преемственность

— Колдовство, демоны! — вновь воскликнул служитель и со злобой посмотрел на мирно спящего парня. — Он, поди, с демонами связался! Говорю тебе, женщина, что сын твой проклят! Вот почему он перестал носить подаяния в храм нашему богу!

На вопли старика прибежала соседка Ахва, с выпученными от любопытства глазами. Увидев, что происходит в доме Нанетты, она запричитала, заохала и помчалась за мужем и детьми. Те пришли, осуждающе покачали головами и рассказали об Уилле остальным соседям.

Новость быстро облетела деревню, и вскоре каждый её житель побывал в доме матушки Нанетты и каждый успел попричитать по поводу юноши. Кто-то уверял, что Уилл связался с суккубом, кто-то требовал сжечь юношу на костре посреди деревни, ну а одна сердобольная старая женщина предположила, что на Уильяма просто напали вурдалаки. Уж очень не хотелось этой старухе верить в то, что такой красивый и вежливый парень замешан в чем-то нечистом.

Наконец, неспокойная ночь закончилась. Утром матушка и брат Уилла стали будить Уилла, но все их попытки оказались тщетны — юноша спал мертвым сном и не реагировал ни на что.

Он проснулся лишь ближе к полудню. Уилл открыл глаза, привстал и охнул от боли. Складывалось ощущение, словно его очень долго били — руки и ноги не слушались, поясница не разгибалась, а в бедра отдавало стреляющей болью, спина горела. Юноша коснулся покрытых тиной волос, перепачканного грязью лица, посмотрел на свои набитые илом штаны, которые едва держались на худых бедрах.

В доме никого не было. Он встал с лежанки на плохо гнущихся ногах, достал грубый кусок ткани, которым пользовались в качестве полотенца, вторую и уже единственную рубаху, свежие штаны и вышел на улицу через заднюю дверь. Каждый шаг давался ему с большим трудом, а спина не разгибалась, словно он был скрученным годами дедом. Глаза ослепил яркий свет — на улице стоял полдень, солнце согревало ласковыми весенними лучами.

Уилл, сжав зубы, чтоб не стонать при каждом шаге, направился к Белой Ниви. Дорога вместо десяти минут заняла почти полчаса — ему казалось, что к ногам привязали по большому камню. К счастью, он никого не встретил по пути, ведь именно сейчас он меньше всего хотел объясняться перед кем-либо. Он ещё не знал о том, что вся деревня уже в курсе его позднего возвращения и странного непробудного сна.

Наконец он ступил на каменистый берег говорливой и бурной реки. В этом месте он всегда купался, глубина здесь чуть выше пояса, течение не сильное и дно ровное. С болезненным вздохом стянул с себя штаны. Уилл посматривал по сторонам, вспоминая прошлый день и истошные вопли своей тихой и обычно молчаливой подруги. Он все ждал, что она либо выйдет из воды с бурным всплеском, либо неожиданно появится откуда-то сбоку, в шагах десяти. Но Вериатель не появлялась, и Уилл вступил в ледяную воду. Ледяная вода обожгла исцарапанные спину и грудь. Он, не удержавшись, вскрикнул от боли.

Уилл, стуча зубами от холода, смыл грязь с волос и тела в горной реке, и уже захотел было выходить, но услышал тихие шажки.

— Вериатель?

Но нет, на берег вышла девушка с длинными темными волосами, заплетенными в косу, в голубом платьишке. Она была похожа на кельпи фигурой — тоже маленькая, красивая, стройная и с прелестными округлостями. Но лицо ее, в отличие от непроницаемой маски демоницы, было очень живым, синие глаза вечно смеялись, и казалось, что в их уголках пляшут озорные огоньки.

Это была Линайя, та самая, с которой Уильям дружил, пока не сгорел храм. Отец Лины, человек очень набожный, посчитал это символом греха и запретил общаться своей дочери с чудаковатым сыном служителя, к которому питал какую-то особую нелюбовь.

— Вериатель? — удивленно переспросила девушка, с любопытством смотря на голого юношу с ярко-красными отметинами от женских ногтей. Вдруг её щеки запылали красным румянцем, и она отвернулась.

Странное ощущение нахлынуло на Уилла. Словно кто-то омыл его глаза ключевой водой от пелены, сквозь которую он туманным и зачарованным взглядом смотрел на этот мир. Ясными и синими глазами он взглянул удивленно на стройную темноволосую девушку. Образ кельпи в его сознании чуть потух, и освобожденный от этих оков и чар юноша стал робко озираться по сторонам.

Покраснев, он выскочил быстро из воды, обтерся наспех полотенцем и надел свежую одежду.

— Я все, — негромко, со смущением, сказал он.

Линайя повернулась к нему лицом. В руках она держала пустую корзину, где лежало пару пустых горшочков.