Грейс Дрейвен - Сияние [litres]

Не внемля предупреждениям, она без страха притянула его обратно к себе.

– Возможно, это тебе неподвластно. Однако я не ограничена в действиях из-за полного рта клинков. – Зрачки Ильдико блестели в тени, которую Бришен отбрасывал на ее лицо и тело. – Приоткрой губы. – Зачарованный, он подчинился приказу. Ильдико легонько прикоснулась губами к его губам. Они защекотали его, когда она попросила: – Высунь язык, хоть немного.

Она убьет его, прежде чем они консуммируют брак. Тело Бришена требовало покончить с играми и овладеть ею. Однако разум умолял о терпении, заинтригованный путешествием, в которое она увлекла его, когда за закрытыми ставнями во всей красе полыхал солнечный день.

Губы Ильдико сомкнулись вокруг кончика языка Бришена и принялись сосать его. Он не выпускал ее из рук, дрожа от ранее неизведанного и приятного прикосновения. Ее язычок скользнул по губе – соблазнительная ласка, побуждающая дать ей больше. Он поддался искушению и был вознагражден более долгим посасыванием. Бришен застонал, отдавая ей всего себя, пока их языки не переплелись в первобытном танце, которому он завидовал и желал изведать.

Она вторила его стону. Руки, обвившие его шею, заскользили вниз, поглаживая от плеч до талии, умоляя приподняться, чтобы они продолжили свое путешествие по каменным, подтянутым мышцам живота.

Пробежались пальцами по четко очерченным ребрам, поднимаясь все выше и ближе, пока большие пальцы не скользнули по соскам. Бришен прервал их поцелуй короткой молитвой. Спина выгнулась дугой, как натянутый тетивой лук, когда ощущения молнией поразили грудь, обвились вокруг спины и пронзили позвоночник.

Икры Ильдико скрестились на задней стороне его бедер, удерживая на месте. Одна ладонь прижалась к спине, притягивая ближе, чтобы он перенес большую часть веса на нее. Губы Ильдико последовали за руками дразнящей дорожкой от впадины шеи до линии ключицы и вниз по мускулам груди.

Когти Бришена оставили глубокие борозды на подушках по обе стороны от ее головы, пока Ильдико попеременно то ласкала языком его соски, то нежно дула на чувствительные пики. Его бедра зажили своей жизнью, полностью игнорируя приказы разума оставаться неподвижным. Бришен прижался к ней, очарованный гладким ощущением покачивающихся бедер и горячей влажностью, пропитавшей ее сорочку и его льняные бриджи. В этом отношении человеческие женщины сильно похожи на каи. Ильдико хотела его столь же сильно, как он ее, и где-то в затуманенном разуме Бришен осознал, что в данную минуту именно она наслаждается им, а не наоборот, как он первоначально планировал.

Не обращая внимания на протестующий возглас, он отодвинулся от Ильдико и обхватил ладонью ее запястья. Странные глаза его жены остекленели, зрачок полностью скрыл синеву радужки. Более темный румянец окрасил бледную кожу. Бришен заметил неровную амарантиновую полоску на нижней стороне подбородка, оставшуюся после недавнего посещения красильни. Он наклонился и обвел контур краски сначала кончиком носа, а потом губами. Ильдико тихо застонала ему на ухо.

Ее брови поползли вверх, когда он увлек их обоих вниз к изножью кровати и вытянул сжатые в некрепкой хватке руки супруги над головой.

– Ты погубишь меня прежде, чем я сделаю еще хоть вздох, а мне хочется, чтобы этот день длился дольше одного мига, – признался он.

Ильдико нахмурилась и зазывно пошевелилась под ним.

– Но ведь я только вошла во вкус.

– А мне не позволила и попробовать, – возразил он. – Я ведь до этой минуты позволял тебе делать со мной что душе вздумается?

Бришен ощутил волну гордости при виде ее восторженного кивка.

– Тогда давай по совести, жена, позволь и мне испробовать тебя.

Ильдико растянулась под ним. Развязанная шелковая лента колыхалась и гладила его от груди до колен.

– Что ж, хорошо, – выдохнула она. – Пусть все будет по-честному.

Ильдико остановила его прежде, чем Бришен успел ответить на ласку столь его распалившую. Она скользнула рукой по его волосам.

– Закрой глаза, – попросила она.

Бришен нахмурился. Если Ильдико боится, что покажется ему безобразной ведьмой, которую он встретил в садах Присида, то ей не стоит волноваться. Его представление о ней безвозвратно изменилось.

– Зачем? – спросил он, опасаясь причин, побудивших ее к данной просьбе.

– Потому что мне хочется, чтобы ты увидел меня не глазами, а прикосновениями. – Ее губы изогнулись в улыбке. – Именно так я вижу тебя в затемненной комнате. Не передать словами, насколько это удивительно, Бришен.