Грейс Дрейвен - Сияние [litres]

– Экстазу, – прошептал он, скользя все глубже.

Они ахнули в унисон, и Ильдико выгнулась в его объятиях, впиваясь короткими ногтями в кожу. Утопая от удовольствия обладания женой, чувствуя, как скользкие мышцы сжимают его плоть, затягивая в столь желанные глубины, Бришен боролся за каждый вздох, пытаясь сдержаться.

Терпение. Выносливость. И – о боги! – экстаз.

Он навис над ней в ожидании, которое его убивало.

– Ильдико?

Быстро улыбнувшись ему, Ильдико отпустила его бицепсы и положила ладони на поясницу. Она поцеловала его, коснувшись языком нижней губы. Бришен чувствовал, как эрекция пульсирует глубоко внутри нее, и улыбка Ильдико стала шире.

– Все хорошо, мой прекрасный принц. – Она крепче сжала его спину и со стоном произнесла: – Мне слишком хорошо, чтобы ты останавливался.

Испытывая благодарность и облегчение, Бришен больше не нуждался в повторных заверениях. Ильдико, такая сладкая и горячая, была охвачена огнем в его объятиях. Ее стоны и нежные нашептывания, ощущения того, как она окружает его плоть, когда он овладевает ею – медленно и глубоко, неглубоко и быстро, – окончательно разрушили остатки связных мыслей.

При каждом выпаде по комнате усладой для его ушей разносились ее полные наслаждения стоны, а стоило немного выйти из нее, как Ильдико царапала ногтями его спину. Бришен наклонил бедра, на мгновение изменив позу. Глаза Ильдико широко распахнулись, и она сдавленно охнула.

Испугавшись, Бришен замер.

Неужто он причинил ей боль?

Бришен смотрел на нее сверху вниз округлившимися от ужаса глазами.

– Что-то не так?

Она обхватила его бедра, не позволяя отстраниться.

– Нет! – Ее ноги сомкнулись на нем. – Сделай так снова.

– Что именно? – Бришен в недоумении взирал на нее. Ильдико вела себя так, словно он причинил ей боль.

– Тот трюк своими бедрами, – сказала она и выгнулась ему навстречу.

Бришен попытался вспомнить, что именно сделал. Поворот, небольшое смещение тела, от которого его таз прижался к ней, поглаживая в разных местах при каждом толчке. Бришен повторил движение, и Ильдико со всем пылом прильнула к его телу.

У него отвисла челюсть.

– Так?

Она рьяно закивала, ее бедра до боли сжались на его талии.

– Повтори! – скомандовала Ильдико, тяжело дыша. – Сделай так снова.

– Да, Ваше Высочество, – поддразнил ее Бришен, втайне радуясь, что заставил свою жену пылать в огне страсти, бушевавшем в его крови.

Захваченный в ураган исступления, одурманивающих поцелуев и устойчивых ударов бедер, Бришен балансировал на грани экстаза, изо всех сил стараясь прочитать постоянно меняющееся выражение лица Ильдико, когда она встречала на полпути его выпады и стонала от наслаждения.

Она вдруг застыла и крепче обняла его. Ногти впились в кожу, оставляя крошечные отпечатки в виде полумесяцев. Стоны превратились в резкие вздохи, а глаза закрылись.

– Бришен. О, Бришен, – лепетала она его имя, словно отчаянную мольбу или ласковое проклятие. Не столь важно. Ильдико в его объятиях разлетелась на куски, ее тело раскраснелось и разгорячилось. Она выгнулась дугой, пока Бришен не испугался, что услышит хруст позвоночника.

Гладкие мышцы, сжимающие его член, напряглись и запульсировали. Бришен уткнулся лицом в ее шею и перестал сопротивляться. Его стоны смешались с ее судорожными вздохами, когда одним мощным толчком он вошел в нее.

Его накрыло волной экстаза. Он остался одновременно в полном блаженстве и совершенно опустошенным. Сердце бешено колотилось в груди, и Бришен жадно глотал воздух, будто спасенный утопленник. Будь Ильдико каи, он бы рухнул на нее всем весом. Вместо этого Бришен оперся на локти и поднял голову, вглядываясь в лицо своей притихшей жены.

Румянец на коже слегла ослаб, хотя ее грудь вздымалась и опускалась в судорожных вздохах. Ильдико взирала на него с выражением, которое даже он мог легко прочесть: потрясенного изумления. Она открыла рот, закрыла и снова открыла, но не проронила ни слова.

Бришен провел кончиком носа по ее лицу.

– Дыши, Ильдико, – попросил он между короткими вздохами. – Просто дыши.

Она вздохнула, его прядь волос упала ей на лицо, и Ильдико смахнула ее. На красивых губах расплылась улыбка самодовольной кошки, поймавшей особо жирную мышь.

– В этом не было ничего неприятного, грязного и неловкого.

Его брови поползли на лоб, и Бришен плотнее прижался к ней бедрами, чтобы ненароком не покинуть столь податливое тело.