Надежда Соколова - Ведьма работает

в устроении вечера.

- Ничего ужасного он сделать не способен, так как давно лишен любой

магии и теперь может только провоцировать. – Я подошла к окну и оперлась

о подоконник, повернувшись лицом к Елисею, в расслабленной позе

сидевшему на софе. - Не поддавайтесь на провокации, и проблем не будет.

Да и вообще, Елисей, ты же знаешь, что любого преступника обязательно

надо ловить на месте преступления. Вот я и собираюсь этим заняться. Пусть

устроит себе последний праздничный день перд долгим пожизненным

заключением. Ну или казнью. Это уж что император решит. Как только я

сочту, что улик, доказывающих его виновность в подстрекательстве и

провокациях, достаточно, я погружу его в стазис, перенесу в академию и

сдам на руки Цирину. Так что беспокоиться здесь совершенно не о чем. Да и

Василиса в кои-то веки развлечется. Нужно же и ей праздник устроить, а то

от скуки глупостям разными заниматься начнет, а это уж точно ни к чему

хорошему не приведет.

С последним доводом спорить было сложно, и царь-батюшка, несмотря

на свое недовольство, вынужден был смириться с предстоявшим

мероприятием.

В назначенный день и час все было готово: дворец был украшен по-

весеннему слугами и зачарован мной. С потолка свисали гирлянды

искусственных цветов; в вазах стояли цветы настоящие, выращенные в

личной оранжерее царицы; повсюду летали магические светляки, дававшие

довольно света и призванные защитить собравшихся во дворце от любой

черной магии или ее всевозможных последствий. Челядь, парадно одетая, наводила последний марафет: выдраивала и так чистые, просто блестящие

паркетные полы, смахивала несуществующую пыль с картин и гобеленов, развешанных в коридорах и залах, поправляла вязаные и тканые салфетки, разложенные на столах и подоконниках. Последнего атрибута я не понимала.

Как по мне, - чистое мещанство. Но Её Величество настояла на своей

прихоти, и салфетки разложили повсюду.

Народ стекался во дворец весь вечер, и ко времени прихода героя дня в

залах было не протолкнуться: надменные аристократы смешались с богатыми

негоциантами, те в свою очередь были потеснены купцами попроще.

Отдельной группой стояли иностранные послы с семьями и с легким

презрением рассматривали колыхавшуюся от нетерпения массу китежан.

Голубая кровь белая кость, блин. Гонора много, а суть гнилая. Тот же

фрезийский посол был переведен в Китеж (читай: сослан) за непреодолимую

страсть к азартным играм, приведшую его семью к полному разорению, и

постоянные приступы клептомании, из-за которых во фрезийском дворце

постоянно вспыхивали скандалы, а стоит и смотрит сейчас вокруг так, будто

является прямым наместником Нареца1, а это и его последним воплощением, на этой планете.

А вот и наш скоморох в сопровождении виконта Истова пожаловал.

Одет, как всегда, непонятно во что: то ли яркие половые тряпки украл и на

себя нацепил, то ли свой халат порвал на лоскуты где-то. Последний бомж не

рискнет облачиться в подобное. А этот снова с наслаждением эпатирует

публику.

Чтобы раньше времени не выдать себя и не попасться на глаза

злобному карлику, я встала сбоку от парчовой портьеры, полностью

закрывавшей меня от остальной любопытной публики, и наблюдала, как

разглядывает «высший свет» новую необычную игрушку: во взглядах, обращенных на графа Жильда, смешались разные чувства: любопытство, интерес, страх, насмешка, презрение, брезгливость, отвращение, ненависть.

Надо же, как разнится отношение к карлику. Ну-ну. Это его еще «в деле» не

все видели.

1 Нарец – бог-создатель во фрезийском пантеоне.

Маленький уродец шел быстро и уверенно, буквально рассекал толпу.

Вскоре он уже был посредине самого большого зала во дворце. Именно в том

месте было поставлено нечто вроде высокой деревянной трибуны, за

которую следовало встать «дорогому гостю», чтобы все собравшиеся смогли

лицезреть его. Их Величества по моей настоятельной просьбе сидели в

удобных креслах в углу зала, невидимые для постороннего взгляда. Василиса

попробовала было возмутиться моим решением, но я отвела свою

дражайшую подругу в сторону и посоветовала не спорить со мной, если, конечно, она не хочет, чтобы Елисей на этом вечере внезапно узнал все её

многочисленные тайны и секреты. Её Величество моим советом прониклась

и, больше не споря с придворной ведьмой, покорно уселась в поставленное