Надежда Соколова - Ведьма работает

для неё кресло, позволив закрыть себя и своего супруга пологом

невидимости.

Граф Жильд, как обычно, решил идти от простого к сложному, желая

«разогреть» толпу, подготовить ее для жарких ссор и скандалов: сначала

были показаны простенькие фокусы, повторить которые, не помогая себе

магией, смогла бы даже я. Однако же на собравшихся во дворце они

произвели положительное впечатление. Многие аристократы и часть купцов

тут же расслабились, начали удовлетворено улыбаться, потянулись к легким

закускам и спиртным напиткам, выставленным гостеприимными хозяевами в

изобилии на резные лакированные столики. Довольный успехом, карлик

ухмыльнулся и усложнил номера: начал отгадывать различные числа, прямо

как дрессированная собачка в шатре шапито. И ведь что интересно: ни разу

не ошибся и не сбился. Впрочем, при должной упорной тренировке и здесь

нет ничего сложного. А у Жильда было достаточно времени, чтобы улучшить

свои разнообразные умения и навыки.

Когда уже наслышанные о былых «подвигах» графа в Китеже гости

наконец-то перестали ждать от него какого-либо подвоха и под влиянием

напитков забыли обо всех его дурных качествах, «звезда вечера» неожиданно

вновь показал свою истинную гадкую суть: визгливо и громко, как

истеричная старая дева, впервые увидевшая в своей комнате голого мужчину, пристально уставившись на одну конкретную гостью, девушку, стоявшую

неподалеку от него, практически не мигая, он начал читать очередное свое

«пророческое» стихотворение, и я, боясь упустить кадр или слово, немедленно сжала в руках самозаписывающий кристалл, магическую

новинку, несколько дней назад с трудом выпрошенную у Цирина как раз для

подобных случаев:

Колокольный звон над землей звенит,

А у девушки боль в груди щемит:

Ей сегодня замуж надо выходить,

Горечь дней несчастных надо ей испить.

Муж ее - красавец с бородой седой,

Но не он ей люб, люб ей молодой.

Да со счастием она распрощалася, А душа-то в клочья растрепалася.

Колокольный звон - утро вешнее,

А спокойствие ее только внешнее.

Вот карета к храму примчалася,

По ступенькам девица поднялася.

Взгляд ее по всей по толпе скользит,

А в толпе её мил-дружок стоит.

А в глазах его горе плещется,

Горе плещется, смерть мерещится.

Вскрикнула она, заметалася,

А сердечко-то от боли разорвалося...

Колокольный звон над землей звенит.

А девица в храме, во гробу лежит2...

Да уж, очень веселая и жизнеутверждающая вещь. Карлик опять в

своем репертуаре. И ведь главное, судя по мертвенной бледности, стремительно заливавшей щеки местной красавицы, снова угадал. Ну все, хватит с меня.

Жильд, довольный созданным им переполохом, хотел раствориться в

толпе и ужом выскользнуть из зала, когда я решительно преградила ему

дорогу. Один взмах рукой – и на месте графа уже неподвижная статуя.

Ничего, дружочек. Ты столько раз погружал своих жертв в стазис. Теперь и

сам потерпи.

На глазах у резко замолчавшей изумленной публики я открыла

портал и исчезла в нем вместе с карликом.

Глава 2

Твой бы приговор да тебе ж во двор

Максимилиан Цирин:

Утро началось мелкими неприятностями организационного характера, день продолжился поджатыми недовольно губами и несправедливыми

претензиями госпожи Бориславской, недовольной, что ее обидчики до сих

пор не найдены и не наказаны, и я, признаюсь, с некоторым напряжением

ждал вечера, стараясь даже не думать, что он, в свою очередь, может мне

преподнести. Но надо сказать, вечернее событие примирило меня с

неудавшимися утром и днем. Я уже заканчивал разбираться с постоянно

растущей на моем столе кипой бумаг (как они размножаются?

почкованием?), когда внезапно открылся портал. Сюда, в мой кабинет, 2 Все стихи в книге авторские.

доступ через портал был у пяти-семи живых существ на планете, не более.

Для всех остальных данная комната была всегда магически запечатана, и

попасть в нее можно было только официально, через дверь, непременно

минуя моего бессменного секретаря-эльфа. На этот раз меня порадовала

своим появлением Магдалена, просто сияющая от радости, одетая в

воздушное голубое бальное платье с обязательным глубоким вырезом, открывающим, кажется, все, что только можно. Кокетка… А вот то, что было

рядом с ней…

- Добрый вечер, профессор!

- Магдалена, как ты его достала? Это же редкий вид, можно сказать, почти вымерший.