Сьюзен Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали [litres]

Подозреваю, Мэтт спланировал все заранее и устроил так, чтобы Питер тоже попал на наш Пир После Дня Благодарения.

Был момент, когда я задумалась, откуда вообще появилась эта курица и чем пожертвовал Мэтт, чтобы добыть ее. Но потом решила, что черт с ним со всем. Это же курица, самая-настоящая-не-из-банки курица. Глупо смотреть в зубы дареному коню.

Что бы ни отдал за нее Мэтт, оно того стоило – достаточно было увидеть мамино лицо. Она выглядела счастливее, чем когда-либо за все последние недели.

Поскольку готовим мы только на печке, возможности наши ограниченны. Но мы положили ее в кастрюлю с банкой куриного бульона, добавили соль, перец, розмарин и эстрагон. Один только запах был совершенно райским. Еще мы сварили рис и достали зеленую фасоль.

Невозможно описать, до чего это было чудесно. Я и забыла, какая на вкус настоящая курятина. Думаю, каждый из нас был готов слопать по целой курице, но мы очень культурно все разделили. Мне досталась ножка и немного бедрышка.

Питер и Джон ломали вилочку, косточку желаний. Джон выиграл, но это не имеет значения, поскольку желание у всех одно.

26 ноября

Видимо, курица зарядила маму витаминами, потому что сегодня ей втемяшилось, будто наши жизни проходят впустую, и пора положить этому конец. Само собой, так и есть, но как нелепо, что она вдруг раздула из этого слона.

– Кто-нибудь из вас сделал хоть что-нибудь по учебе за всю осень? – спросила она. – Мэтт, ты тоже. Хоть что-то?

Конечно нет. Мы все постарались принять виноватый вид. Нехорошие мы, не изучаем алгебру, пока мир катится в тартарары.

– Мне все равно, чем вы занимаетесь, – продолжала мама. – Главное, учите хоть что-нибудь. Выберите один предмет и работайте. Хочу видеть раскрытые учебники. Хочу видеть, что здесь происходит какая-то умственная жизнь.

– Решительно отказываюсь учить французский, – заявила я. – Я никогда не поеду во Францию, никогда не встречу никого из Франции – да что там говорить, поди и Франции уже никакой нет.

– Не учи французский. Займись историей. Может, будущего у нас и нет, но глупо отрицать, что было прошлое.

Я впервые услышала от мамы такую ремарку насчет будущего. Шок был сильный, у меня отпала всякая охота спорить.

В общем, я выбрала историю. Джон остановился на алгебре, а Мэтт обещал ему помочь. Сам Мэтт признался, что хотел почитать что-нибудь по философии. А мама сказала, что возьмет учебник по французскому, раз мне он не нужен.

Уж не знаю, сколько продлится этот приступ просвещения, но я понимаю мамины намерения. На днях мне приснилось, что я в школе на выпускных экзаменах и не только не ходила на занятия и ничего не знаю, так еще и школа осталась такой же, как была в прошлом: все выглядели нормально, одна я была закутана в сто одежек и не мылась уже много дней, и все таращились на меня, как на выходца из ада.

В общем, если дело дойдет до контрольной по истории, у меня будут хоть какие-то шансы ответить на некоторые вопросы.

30 ноября

Только школьная учеба способна так ловко сделать из человека прогульщика.

Сказала маме, что хочу выйти подышать, и она ответила:

– Правда, почему бы нет. Ты и так слишком много времени проводишь в доме.

Я люблю ее, но тут была готова удушить.

Короче, я замоталась как следует и пошла к дому миссис Несбитт. Не знаю, что я искала или что надеялась найти. Но дом, конечно, разграбили. Ничего неожиданного. Мы забрали все, что могло нам пригодиться, но оставалась, к примеру, ненужная нам мебель, и люди забрали ее себе.

Непривычно было ходить по пустым комнатам. Напомнило мне жилище Меган, когда я пришла туда в последний раз: словно сам дом умер.

Побродив там и сям, я сообразила, что хочу покопаться на чердаке. Может, оттуда не все еще растащили или смотрели не слишком тщательно.

Так и вышло: все коробки открыли и вытрясли содержимое, но все же много чего осталось. И тут я поняла, что мне надо поискать рождественский подарок для Мэтта. У Джона будут бейсбольные карточки, мама получит шоколад, хотелось и Мэтту что-то подарить.

На полу валялось, в основном, старое тряпье – скатерти и тому подобное. Кучи древней одежды, которая уже никому не могла пригодиться.

Когда я первый раз обследовала чердак, он был забит, но вещи аккуратно сложены в коробки. Сейчас здесь царил хаос. Не то чтобы это имело значение… Я рылась в кучах вещей, смотрела не выпотрошенные до конца коробки и наконец нашла то, что можно подарить Мэтту.

Это была пачка цветных карандашей из старого набора «раскрась по номерам». Все картинки оказались тщательно закрашены, но с обратной стороны листы чистые, их я тоже взяла.