Бриджет Коллинз - Переплёт

Я сглотнул комок. Стены в доме действительно были толстые, и тростниковую крышу завалило снегом, но я видел, как горел амбар на ферме Грейтсов однажды зимой, и знал, что стоит пламени разгореться…

— Я не знаю, где книга. Я…

— Ступайте домой, — раздался голос Середит за моей спиной.

— Это она, — заголосил кто-то. — Старуха! Это она!

Лицо мужчины исказил гнев.

— Не приказывай мне, старуха. Ты слышала, что я велел твоему… кем бы он ни был. Мне нужна книга моей дочери. Она не имела права приезжать сюда.

— Имела полное право.

— Безумная старая кляча! Она улизнула из дому без моего позволения, а вернулась наполовину пустая. Смотрит на меня и не понимает, кто я такой!

— Такой выбор она сама сделала. Все, что произошло, — ее личный выбор. Если бы вы не…

— Заткнись! — Он дернулся вперед, и, не стой я между ними, он мог бы ее ударить. Изо рта его пахнуло кислым пивом и другим, более крепким алкоголем. — Знаю я вашу братию. Еще не хватало, чтобы вы продали книгу моей дочери какому-нибудь…

— Я не продаю книги, а храню их в безопасном месте. А теперь уходите.

Последовало молчание. Кулаки мужчины сжимались и разжимались, как клешни. Он оглянулся через плечо, словно искал поддержки у соратников.

Пламя факела затрепетало. На мгновение я ощутил влажное дуновение ветра на своей щеке, запах дыма пропал; затем ветер стих, и пламя с треском устремилось вверх.

— Ладно, — произнес зачинщик, — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. — Он взял ведро с маслом из рук другого мужчины и поднялся на крыльцо, ступая тяжело и неуклюже. — Эта книга должна сгореть. Не принесешь ее мне — я спалю твой дом и книгу заодно.

Я попытался рассмеяться.

— Что за глупость!

— Я вас предупредил. Вы бы лучше вышли.

— Посмотрите на нас — старуха и ее ученик! Вы же не можете…

— Еще как могу.

Я вцепился в дверной косяк. Кровь пульсировала в пальцах так отчаянно, что казалось, рука вот-вот соскользнет. Перевел взгляд на Середит. Побелев, та смотрела на ночного гостя; белые волосы рассыпались по плечам. Если бы я увидел ее впервые, то и впрямь решил бы, что она ведьма.

Она тихо сказала что-то, я не расслышал.

— Прошу вас, — взмолился я, — это же просто старая женщина, она не сделала ничего плохого. Что бы ни случилось с вашей дочерью…

— Что бы ни случилось? Да ее переплели, вот что случилось! А ну, убирайся с дороги, или, клянусь, я сожгу тебя со всем остальным в этом чертовом доме!

Он кинулся ко мне и потащил за порог. Я сделал несколько шагов, удивленный силой его хватки, но мне все же удалось выбросить руку вперед и оттолкнуть его. Зашатавшись, я потерял равновесие, и тут же кто-то схватил меня сзади. Державший факел, размахивал им передо мной, как перед диким зверем. Жар опалил мне щеки, слезы обожгли глаза, и я заморгал.

— И ты, — закричал мужчина в открытую дверь, — ты тоже выходи! Выходи, и мы не причиним тебе зла.

Я попытался оттолкнуть того, кто крепко держал меня.

— То есть вы просто оставите нас здесь, в снегу? До ближайшей деревни десятки миль. Она же старуха!

— Замолчи! — Он повернулся ко мне. — Я и так слишком добр. Мог бы и не предупреждать.

Мне захотелось его удушить. Я заставил себя глубоко вздохнуть.

— Послушайте, так нельзя. Вас могут депортировать. Подумайте, чем вы рискуете.

— Депортировать за то, что сожгли дотла дом переплетчицы? Да не меньше десятка моих друзей готовы присягнуть, что я всю ночь провел в таверне. А теперь тащи сюда старую ведьму, пока та не прокоптилась, как селедка, со всем остальным добром.

Входная дверь захлопнулась. Задвинулся засов.

Вдруг с крыши закапал ручеек растаявшего снега, словно там, наверху, скопилась влага и вылилась через край. Ветер налетел и снова стих. Но я, кажется, услышал, как он ноет к разбитом окне. Я сглотнул и позвал:

— Середит?

Она не отозвалась. Я рванулся из рук державшего меня мужчины. Тот отпустил меня без борьбы.

— Середит, пожалуйста, откройте дверь. — Я заглянул в разбитое окно с торчавшими обломками стекла. Старуха сидела на лестнице, как ребенок, скрестив лодыжки. Она даже не взглянула на меня. — Середит? Что вы делаете?

Она что-то пробормотала себе под нос.

— Что? Я не слышу. Прошу, впустите меня.

— Довольно. Ведьма хочет на костер. — Мне показалось, что голос мужчины дрогнул, как будто он храбрился напоказ, но когда я взглянул на него, он широко улыбнулся гнилыми зубами. — Старая карга сама сделала выбор. А теперь прочь с дороги. — Он подался вперед и плеснул масло на стену прямо у моих ног. В нос ударил густой запах.