Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев [litres]

Пять, шесть, семь, восемь. Эльга запрокинула голову, но выше уже было не определить, бревна перекрещивались, там же, как отставленные в сторону руки, резали воздух узкие крылья. Может быть, шига готовилась улететь?

Эльга улыбнулась.

– Там сбоку вход есть, – сказал Сарвиссиан.

– А можно? – спросила Эльга, пытаясь из-под ладони разглядеть смотровое гнездо.

На высоте шига все же опасно покачивалась.

– Можно.

Эльга прошла по тропке. Здесь росли лопухи и земляника, разбрасывал колючие ветки куст шумейника. Вход в шигу обозначала каменная ступенька. Проем был узкий, внутри пахло деревом и землей. Эльга оставила сак снаружи.

– Только осторожнее там, – донесся голос Сарвиссиана.

– Хорошо!

Эльга ступила на плиты пола.

Шига потрескивала и поскрипывала, наверху гудел ветер. В полумраке идти пришлось на ощупь, под ноги то и дело попадали кора и черепки.

На второй ярус вела широкая лестница.

Здесь было светлее из-за бойниц. В углу лежал разломанный стул. Темнел очаг. Вязанка хвороста ждала случайного путника, что решит укрыться здесь в непогоду. Эльга поежилась. Прохладно. Словно и не лето снаружи. Шига поскрипывала, сыпала мелкой пылью.

Еще выше, выбравшись на узкую площадку, можно было подергать растущую рядом елку за верхушку. Руку протянуть и потрогать.

Ах, колючая!

– О-оу-у-у! – закричал снизу Сарвиссиан.

Эльга осторожно перебралась по настилу, прикрытому дощатыми щитами, на видимую извозчику сторону.

– Я в порядке! – замахала она рукой. – Здесь здорово!

– Подниметесь еще, госпожа мастер?

– Да!

Впрочем, сказать оказалось легче, чем сделать. Каменные ярусы кончились, а лиственничные насквозь продувал ветер. Вместо лестницы наверх вели бруски, наколоченные на поставленные в распор бревна. Забираться по ним было тяжело, и Эльге пришлось подоткнуть юбку и сбросить неудобные башмаки.

Шига почти сразу принялась опасно покачиваться. По шее, по плечам побежали мурашки. Ну как шлепнешься! Может, назад? Нет, это не по-грандалевски, решила Эльга. Она ведь пообещала Сарвиссиану, что поднимется. То есть не совсем пообещала, просто сказала «да». Впрочем, что это меняет?

Черной градиной пролетел перед носом шмель. Ф-фу. Эльга заползла на ярус и выпрямилась.

За перекрестием желтых, ошкуренных бревен внизу, на маленькой полянке рядом с маленьким фургоном разводил огонь Сарвиссиан.

– Эгей!

Маленький извозчик поднял голову.

– Спускайтесь, госпожа мастер.

Ветер пах дымом.

– Сейчас.

Эльга подняла взгляд.

Ах, шига была уже не шига, а корабль, устремившийся к горизонту по темно-зеленым и голубоватым хвойным волнам. Вдалеке желтели островки и туманились горы. Крылья резали воздух. Летим? Летим! А кто капитан? Я капитан. Протиснуться, покрепче ухватиться за перекладину и подставить ветру лицо. Вперед, вперед!

Эльга рассмеялась от радости. Пьянящее чувство распахнувшегося мира, ожидающих твоего участия приключений, опасностей и открытий забурлило в крови. Как в детстве, когда через лес они бегали на речную отмель, где лежал на боку брошенный барк.

Рыцека бы сюда! Только не нынешнего, а того, которого она знала года три назад. Уж он-то бесстрашно заполз бы на самую верхотуру. Еще бы закричал оттуда, раздирая глотку: «Ёрпыль-гон!»

– Ёрпыль-гон! – закричала Эльга.

Улыбаясь во весь рот, она спустилась к жареным клубням и мясу.

Сарвиссиан положил ей полную миску, и Эльга принялась уплетать за обе щеки. Ничего вкуснее, казалось, она еще не пробовала. Даже несмотря на то что клубни были твердоваты. Сарвиссиан довольно покряхтывал.

– Как оно наверху-то?

Эльга, кивнув, промычала что-то с набитым ртом.

Распряженные лошади паслись неподалеку, солнце грело ласково, на запястье приземлился пятнистый жучок, видимо, перепутал печать мастера Мару с настоящим листом. Эльга сдула его – лети, глупенький.

– Теперь поедем без остановок, – сказал Сарвиссиан, передавая ей кружку с водой. – И так подзадержались.

Всю оставшуюся дорогу до Амина Эльга набивала букеты.

Ничего не видела, ничего не слышала и ничего не замечала. Ни пение Сарвиссиана, ни тряска фургона на каменном мосту, ни громыхание торгового обоза навстречу не могли заставить ее отвлечься от работы.

Шесть досок было у Эльги под рукой.

На одной она набила ветер – голубоватые струи воздуха несли травинки и лепестки, колко дышали на зрителя, и казалось, что ты не просто стоишь на месте, нет, ты куда-то летишь сквозь, и ветер крепчает, выбивая из глаз слезы, упруго давит на грудь: куда ты, смельчак? Ну-ка, поворачивай.