Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев [litres]

Господин Некис остановился. Он приподнял фонарь в руке, направляя свет Эльге в лицо.

– А свои руки вы видели?

– Что?

– Руки.

– Руки?

Эльга поднесла ладони к свету. Пальцы дрожали, прыгали, крючились. Они были как на что-то рассердившиеся зверьки, не могли успокоиться.

Уж не плясунья ли у нее?

– Что это?

Эльга спрятала руки за спину. Укрытые подальше от глаз и света пальцы и там продолжили тайную, дерганую жизнь.

– Вам нужно поспать, – сказал господин Некис.

– Я не хочу.

– Вы мастер или маленькая, капризная девочка?

Эльга вспыхнула.

– Мне пятнадцать!

– А мне – тридцать шесть. И я думаю, дай вам волю, вы работали бы с листьями всю ночь и все утро, а Ружи в полдень явились бы совершенно напрасно.

– Почему?

– Потому что вы дрыхли бы там же, у забора, на своем мешке.

– Я…

Эльга хотела возразить, но неожиданно поняла, что господин Некис с его сосновой прямотой прав. Набивать букет, пока не свалишься на землю от усталости, – именно этого и требовало мастерство.

Конечно, подумала Эльга, какая тут жизнь? Ведь мастер, получается, существует от букета к букету и с листьями больше разговаривает, чем с кем-то еще. И по-другому уже не получается. Впрочем, чего лукавить – по-другому и не хочется, в общем-то. Дайте, дайте листьев и доску! Я вас сейчас изображу!

Эльга вздохнула, потому что из обычной, человеческой жизни ей, наверное, как и мастеру Униссе Мару, достанется совсем немного радостей: крыша гостиницы над головой в промозглый вечер, огонь в очаге и какой-нибудь кузнец вроде дяди Вовтура, чтобы скрасить ночь, в которую не хочется спать одной.

Зря она злилась на мастера Мару тогда. Глупая.

– Сюда.

Пятном всплыла палатка. Господин Некис едва ли не впихнул Эльгу внутрь. Потом вышел, но скоро вернулся, притащив вяло шелестящий, изрядно похудевший сак.

– Добрых снов, госпожа мастер.

– Долгой жизни, господин Некис.

Господин Некис кивнул, качнул фонарем и ушел, оставив Эльгу в совершенной темноте. Раздеваться, искать одеяло и ложиться пришлось на ощупь. Пальцы своенравничали, пощелкивали в суставах, словно изобретали самостоятельный язык. Листья, пошептавшись, зашуршали колыбельную. «Спи, дружок, спи. Ночью, во тьме, мало ли кто играет. Утром, на первом солнце, растает любой твой страх».

Какое-то время Эльга вслушивалась в странные слова, а потом не заметила, как уснула.

Утром снова сыграл рожок побудки, вырывая Эльгу из мягких лап сна.

Снилось, что она маленькая, совсем малюсенькая букашка и ползет по мировому дереву в поисках своего потерянного мира-листка.

Было очень-очень грустно.

Проснулась она со слезами на глазах. Фу, подумала, госпожа мастер! Что это с вами? Какой листик вы забыли? Вы вон в собственном мире-листике! Она вышла из палатки, наскоро вытерев лицо и набросив накидку.

В стороне перед строем воинов вышагивал господин Некис, ножны короткого клинка постукивали по бедру. Говорил он негромко, о чем – слышно не было. Только однажды ветер, дунув, принес ухваченный обрывок фразы:

– …глазеть на мастера…

Встающее со стороны Ружина солнце вязло в облаках.

Скоро ей снова принесли бадью с водой, а затем завтрак – растертые в кашу клубни с кусочками мяса. Оказалось на удивление вкусно. Эльга съела все и даже выбрала хлебной коркой остатки со дна горшочка.

Красота!

– Госпожа мастер.

– Да? – Эльга подняла глаза на подошедшего господина Некиса.

– Как ваши пальцы?

– Угомонились. Смотрите, – вытянув перед собой, она показала ему руки.

– Да, замеча…

Господин Некис озадаченно умолк, когда указательный и средний пальцы на Эльгиной правой руке скрючились, а мизинец на левой оттопырился, словно не желая сосуществовать вместе с остальными.

– Мне кажется…

Эльга рассмеялась.

– Я шучу.

Она снова выпрямила пальцы.

– Мы соорудили небольшой навес над забором, – помедлив, сказал господин Некис, – чтобы дождь не повредил вашу работу. Дожди здесь не редкость.

– Это хорошо.

Господин Некис кашлянул в кулак.

– Некоторые мои воины утверждают, что слышали, как дети переговариваются.

– Какие дети?

– Те, что на заборе. Из листьев.

– Ой, это ветер. Говорящие букеты я еще не умею набивать.

– Я так впечатлительным олухам и сказал, – покивал господин Некис. Потом добавил: – Ружи, возможно, будут пораньше.

– Тогда что же я сижу?

Эльга схватилась за сак.

– Я подумал, – сказал господин Некис, шагая вместе с ней к забору, – не стоит ли занавесить Башквицев?