А Говард - Принц Зазеркалья

– Я не так уж благороден, моя королева, – звучит его голос, комически высокий. – Я сделал это ради собственного блага. Без воспоминаний о вашей человеческой половине вы не были бы той девочкой, с которой я провел детство. Хоть мне и неприятно это признавать, но чем насыщенней будет ваша жизнь с людьми, которых вы любите, тем лучше из вас получится правительница. Вы знаете, я всегда действую во благо Страны Чудес.

Никогда еще это признание не казалось мне таким прекрасным и горьким. Я заставляю фигурку Алисы поколупать ногой доску.

– Ты сказал, что тебе надоело тянуть, – бормочет она по моему приказу. – И ты прав. Я больше не могу просить тебя ждать. Найди себе кого-нибудь.

Как ни больно мне слышать эти слова, срывающиеся с ее губ, но Морфей заслуживает счастья.

Он наклоняет фигурку гусеницы, как будто она горбится, и отвечает своим певучим голосом:

– Моя маленькая королева, разве вы забыли, кто я такой? Я – одиночка, мне не нужна компания. Более того, я даже в лучшие дни нахожу постоянную необходимость идти на компромисс утомительной. Хотя, возможно, лет через шестьдесят я пойму прелесть великодушия.

Мои глаза щиплет от слез, но я не позволю им скатиться. Вместо этого крохотные струйки стекают по щекам Алисы.

– В таком случае знай, что мне очень жаль. Прости, что тебе придется ждать так долго.

Морфей смотрит на меня, а затем вновь переводит взгляд на фигурку, окутанную его магией.

– Перестань плакать, – говорит он прежним странным голосом. – Королевы не плачут. Я учил тебя не этому.

Я прикусываю дрожащую губу, а крошечная Алиса гладит лицо гусеницы.

– Но ты плачешь…

Морфей крылом заслоняет свою щеку, на которой прозрачно поблескивают драгоценные камни.

– Что ж… – его пронзительный голос слегка дрожит, – хоть я и люблю кружева и бархат, но я не королева. Поэтому я могу плакать, сколько вздумается.

Я фыркаю в ответ и тут же всхлипываю. Я прикрываю рот ладонью и заставляю Алису вытереть лицо передником.

– Я люблю тебя и не хочу делать тебе больно, – выговариваю я из-под руки.

Морфей стискивает зубы, и его магия сжимается вокруг гусеницы, заставляя ее кружиться на доске, как волчок.

– Ты жалеешь не того, кого надо, – детский голосок понижается на октаву. – Я часто говорил тебе, что время ничего не значит в Стране Чудес. Пускай сейчас твои дни принадлежат Джебедии, но нас с тобой ждет вечность. Так что у него срок короче… – губы Морфея ехидно подергиваются. – И это не единственное, что у него короче.

– Заткнись! – восклицаю я, истерически смеясь.

Алиса вновь становится неодушевленной фигуркой, и я запускаю ею в Морфея, но промахиваюсь, и фигурка падает в чашку, забрызгав доску.

Изящно взмахнув рукой, Морфей втягивает нити магии обратно. Чай капает с его лица, когда он обращает на меня взгляд чернильных глаз, в которых горит что-то одновременно опасное и вызывающее. Его настроение меняется быстрее, чем я успеваю моргнуть.

– Осторожно, цветочек, – произносит он с привычным лондонским акцентом и вытирает лицо салфеткой. – Не начинай то, что не намерена заканчивать.

– О, я закончу, – говорю я, побуждаемая темной уверенностью, которая бьет крыльями в моей душе. Это – та половина, которая знает, что я ровня Морфею во всех отношениях. – И тебе известно, что победа будет за мной.

Я встаю с кресла и оглядываю комнату в поисках оружия, краем глаза замечая, что моя кожа озаряется дрожащим светом, который отбрасывает блики на всё вокруг.

– Я знаю, что позволю тебе выиграть, – говорить Морфей, поднимаясь. – Даже сопротивляться не буду.

Его белозубая улыбка расширяется, делаясь зловеще соблазнительной. Вторя ей, распахиваются крылья.

– Ну разве что чуть-чуть, просто для интереса.

Я отступаю к середине комнаты, борясь с улыбкой, которая пытается расцвести на моем лице. Сердце трепещет от желания приблизиться к нему. Ту же магнетическую реакцию я чувствовала, когда обнимала Джеба. Но Морфей еще даже ко мне не прикоснулся.

Он понимающе рассматривает меня, как будто видит происходящее в моем сердце.

– Но, впрочем, игры могут подождать…

И, прежде чем я успеваю прибегнуть к магии, он обвивает мое запястье синими наэлектрифицированными нитями.

– Ты слишком легко отвлекаешься, детка. Мы над этим поработаем.

Он подтягивает меня вплотную, берет на руки и несет на постель.

– Морфей! – предупреждаю я, извиваясь.

Я знаю, что могу силой воображения обрушить на него люстру, и он окажется в клетке.