Ольга Романовская: Гранит науки и немного любви [litres]

– Ты мне не указ, – сверкнула глазами ректор. Во время беременности она быстро выходила из себя. – Кто вы там, Алоис Ксержик, старший преподаватель?

– Молчу, сиятельная, помню свое место! – примирительно вскинул руки Алоис и поцеловал супругу. – Признаю, вошь, таракан и вообще наглый тип, которого давно пора уволить.

– Так-то! – успокоившись, Маргарита любовно потрепала его по щеке. – Домой пошли.

Мои вещи покачивались в воздухе за спиной Алоиса – удобно уметь колдовать.

Поинтересовалась, где Эдвин.

– По своим делам убежал. Не вечно же ему за женской юбкой ходить! – И тут не стерпел. – Ничего, скоро вернется. Адрес сказал, разберется, да и хаживал уже.

Алоис не обманул, Эдвин действительно зашел перед обратным переносом. Поужинать отказался, наскоро перекусил и, чмокнув на прощанье, отбыл восвояси. Разумеется, прежде обещал рассказывать о житье-бытье и оставил медальон связи.

Отпустила со спокойным сердцем. Еще бы, Эдвин клятвенно обещал проводить выходные в Ишбаре, то есть через три дня вернется.

В голову упорно лезли мысли о причинах столь стремительного ухода. Эдвин банально боялся оставаться наедине с Алоисом. Не иначе, не хотел жениться и подозревал, отец принудит. Он мог, только вот не стал бы: Ксержик высокой моралью не отличался.

Эдвин сдержал слово, приехал на выходные. Более того, вопреки первоначальным планам задержался. Он долго говорил с кем-то в Вышграде, а потом сообщил, что ночует в Ишбаре.

Алоис почесал затылок:

– На печи не поместитесь. Да и неудобно, в самый разгар упасть можно. Вдруг Аре воды выпить приспичит, напугаете ведь.

Лазавей не смутился и предложил замену – яблоневый сад. Тепло, привольно и напугаем только звезды.

– Ну уж нет, – решительно воспротивилась Маргарита, – сад занят. Лучше к нам идите, все равно изверг на голодном пайке. Вот и отправим на печку, с утра завтрак готовить. Сама на диванчике полежу. Дело молодое, понимаю, – подмигнула ректор.

Как запросто они говорили о подобных вещах!

Алоис вздохнул и с тоски отправился в сад, о чем оповестил супругу. Подоплеку любви к плодовым растениям понимали только мы с Маргаритой. Очевидно, сад и могилки в равной степени прельщали блудного папашу для уединения с девушкой.

В итоге нам постелили в гостиной.

С полок взирали благопристойные изыскания Ксержика. Непристойные остались в кабинете.

Эдвин скептически осмотрел жесткое ложе и предложил устроиться на полу.

– Рановато еще, – хмыкнул с порога Алоис. Он пришел не с пустыми руками – с подушкой. – Агния не старая грымза, смело прижимайтесь, я слова не скажу. Наоборот, порадуюсь, если в кои-то веки найдет место в жизни.

Разозлившись, пригрозила разбить все горшки Маргариты.

Ксержика проняло: цветы ректор обожала. Он кинул подушку, угодив мне в голову – вряд ли случайно, – пожелал спокойной ночи и удалился.

– Помню вашу первую встречу, – Эдвин с интересом осмотрелся и развалился в кресле-качалке. – Вы друг друга не выносили, а теперь неразлейвода.

– Я у него полгода жила, привыкла, – задернула шторы и сладко потянулась. – Ты у кого руки просить станешь? Наверное, у обоих отцов положено.

– Прости? – магистр дернулся, едва не упав с кресла.

– Ясно, – нахмурилась я и захлопотала у дивана, пряча обиду. – Перепихнуться и забыть.

Собственно, он ничего не обещал.

– Забудешь, как же! – Эдвин обнял меня со спины и поцеловал в затылок. – Но женитьба… Агния, куда торопиться, давай поживем в свое удовольствие.

Промолчала, а то разругаемся.

Взбивала перину и со злостью твердила: ничего, Эдвин никуда не денется, не отпущу. Только отчего так подозрительно косится и улыбается? И ведь не ответил, сменил тему, заговорил о чете Ксержик. Темнит! Но утро вечера мудренее, еще успею допросить.

Удовлетворила чужое любопытство. Когда дошла до методов зазубривания Кодекса мага, магистр рассмеялся, поцеловал и заверил: в этом доме меня любят.

– Все? – хитро уточнила я.

Эдвин кивнул и начал щекотать. Смеясь, упала на диван и увлекла его за собой.

– Русалка зеленоглазая, ты без меня тут не ныряй, – уже сонной, шепнул на ухо Лазавей.

– Куда? – не раскрывая глаз, пробормотала я.

– В разные омуты, а то порода у вас гулящая.

Слабо пихнула Эдвина в живот и нечленораздельно пробурчала о порядочности всех девиц из рода Выжга. О мужчинах по понятным причинам умолчала, равно как и о девичьей фамилии.

Когда проснулась, любимый уже уехал. На кухонном столе дожидалась записка с очередной датой свидания и желанным «люблю» вместо подписи.