Диана Дуэйн: Дилемма волшебника

Она скрылась в огненной вспышке, и Нита пошатнулась, опершись о плечо Кита, смотря на свою маму с удивлением и трепетом: как на богиню с зажатым в руке пучком молний, величественную и ужасающую, гордо выпрямившуюся в темноте и возвышающуюся на ними всеми, в том числе и над Одинокой, и, к удивлению и беспокойству Ниты, не обращающую на Нее ни малейшего внимания. Ее мама сосредоточилась только на одном: на том, что было зажато в ее руке — извивающемся сопротивляющемся узле молний, все более увеличивающихся в размерах, пока они с ревом не окружили ее со всех сторон огненным коконом, пока вокруг не осталось ни одной, даже малейшей тени.

Было ужасно видеть страх и боль на ее лице, пока мама Ниты боролась с искоркой, чтобы не быть поглощенной этой силой подобно прочим смертным женщинам из древних легенд, которым не удалось удержать в руках огонь, принесенный из-за кромки миров. Ее глаза сощурились от сосредоточения, и выражение страха и страдания исчезало из них по мере подчинения Силы, удерживаемой ею в руках.

Она медленно выпрямилась, женщина в футболке и выцветшей джинсовой юбке, глядящая на них сверху вниз, пылающая небесным огнем и неожиданной уверенностью в себе.

— Свет сиял во тьме, — тихо произнесла она, и весь этот небольшой мир, бывший мамой Ниты, содрогнулся от этого звука. — И тьма не объяла его. Этот свет! Но тебя ничему жизнь не учит, не так ли? Разве что очень медленно.

Одинокая Сила посмотрела на нее с таким же недоверием, как Кит и Нита. Секунду спустя Она отвернулась.

— О нет, не учит, — сказала мама Ниты. Сверкающая молния вырвалась из нее и врезавшись в Одинокую, столкнула ее в ближайший бассейн.

Мама Ниты бесстрастно смотрела, как Та барахтается в воде.

— Если мне и придется кое-куда отправиться, — произнесла она, — то сначала Тебе придется в полной мере физически пережить все то, что ты причиняла мне все это время.

Одинокая попыталась выбраться из воды. Мама Ниты простерла свою руку, и молния снова отбросила Ее обратно.

— Разве это не весело? — сказала она. — Не так-то это чудесно внутри моего тела, да? Тебе следовало подумать об этом раньше, прежде чем наведываться сюда. Прочувствуй все эти переломанные и деформированные кости, эти шесть недель с воспаленными сухожилиями, синяками, инфекциями, грыжами и всем остальным. Да, мы кое-что знаем о боли! Каждый вечер в восемь по будням репетиции, не легче двухчасовых родов, и, напоследок, субботний спектакль!

Одинокая Сила корчилась и барахталась в воде, пораженная испытанной агонией.

— Как насчет всего этого? — добавила мама Ниты. — Теперь я заслужила твое внимание?

Нита вздрогнула, потому что эту фразу она очень часто слышала, когда не убирала свою комнату как следует, и каким-то образом она почувствовала, что это именно то впечатление, которое мама производит на Одинокую Силу. Спроецированные на Нее страдания были более свежими: ухудшающееся зрение, нарастающая боль, постоянное ощущение неудобства и плохое настроение от того, что «эй, как такое могло со мной случиться?», потеря контроля над собственным телом, которое раньше никогда не подводило; медленно поднимающаяся злость, невыразимая, не находящая выхода, от того, что что-то идет не так, как должно бы.

По сути, ничего не работает так, как должно .

Именно здесь и сейчас мама Ниты поняла, что, если бы все пошло по-другому, смерти вообще бы не существовало. Она была добавлена уже потом, в результате чьей-то «хорошей идеи». И здесь находился кое-кто, прямо здесь, рядом, в пределах досягаемости… и доступный, пусть лишь сейчас, для наказания.

Не то чтобы от этого было легче , подумала Нита.

— Забавно, да? — тихо произнесла мама Ниты. — Но несмотря на твое изобретение, Жизнь, которую ты так ненавидишь, все еще слишком необъятна для тебя. Что бы ты ни делала, как ни старалась, она все равно находит выход. Может быть, и в этот раз.

Одинокая корчилась и извивалась в бассейне, но никак не могла выбраться. Мама Ниты смотрела на Нее как будто бы издалека. Под этим серьезным взглядом Одинокой Силе удалось, наконец, покинуть бассейн, сейчас Она казалась просто маленькой промокшей горсткой теней, бессильной перед этим пламенем праведного гнева. Потерпела поражение , подумала Нита, и ее сердце наполнилось ощущением триумфа, засиявшим не меньше, чем окружающий их ослепительный блеск.

— Но нет, — голос мамы снова стал голосом обычной смертной женщины, и от этого звука сердце Ниты упало с неизмеримой высоты и продолжило падать на самое дно — Это ведь то, чего ты и ожидаешь, верно? Ты хочешь, чтобы мы победили в этой битве. А после того, как мы отошлем нашу охрану, наступит время для предательского удара…