- А чего ж прежде ее не спросили? - полюбопытствовал Алешка.
- Да странная она какая-то... Сам не видал, врать не буду, от людей слышал.
- И чем же это она странная?
- Ну, чем... Живет одна, в город - ни ногой, чем живет - неведомо. Травами, вроде, пользует, скот лечит, заговаривает... Присушки любовные, отсушки...
Алешке показалось, будто каждое слово из Кощея ровно клещами кузнечными достают.
- Странная-то чем?.. Это тебе каждая ведунья - и травы даст, и пошепчет, когда надо...
- Ну... Сказывают вот, разная она. Один говорит, сухонькая, маленькая, согбенная так, что носом пол задевает, а другой - наоборот, будто царица какая. Или вот один бородавку на носу заметит, а другой чуть не в драку - нет никакой бородавки. Кого ни спроси, ответит: сам не бывал, а вот люди к ней стадом прут, вон, мол, сосед мой к ней, почитай, чуть не каждый день бегает. А спроси соседа, - так он тебе то же самое скажет, слово в слово. Сам, мол, не бывал, а вот сосед... Чудно как-то. С одной стороны - все бегают, а коли с другой заглянуть, так и никто.
- Чем же она помочь может?
- Люди говорят, ведает...
- Да как же говорят, коли к ней никто не ходит?..
- Вот и я о том же. Чудно как-то. Потому - странная она...
"Да это не она странная, а вы, - подумалось Алешке. - У вас за все сосед в ответе. Что ни спроси, все на соседей киваете", вслух же сказал:
- Живет-то где, знаешь? Расскажешь, дорогу-то? Или у соседа спрашивать?
- Зачем, у соседа? - рассудительно ответил Кощей. - Сам расскажу.
И верно, рассказал. Да так подробно, будто сам к ней каждый день бегал.
- Когда собираешься? - Клык спросил.
- А вот завтра с утречка и отправлюсь. Не век же в этом Червене вековать. Дело надо сделать, какое поручено, и домой. Погостили, пора и честь знать...
И чего это князю земля эта понадобилась? - думал Алешка, выезжая из города, как только открыли ворота. - Будто другой мало. Мало того, на отшибе где-то, так еще и люди тут... особые. Понятное дело, каждый по-своему репу сеет, только эти уж больно... Конечно, ежели и впрямь от бабки в наследство досталась, то отдавать жалко. Он, вон, даже сыну своему княжество здесь особое обустроить собирается. Ан ежели б, к примеру, мне сюда княжить предложили, я б ни за что не согласился. У нас даже враги, и те привычные. Степняки, они все ж таки тоже люди. А тут... Нет, зверь тот самый, Скимен, он, конечно, не человек, так ведь и не из наших краев. Ему здесь - самое место... Может, он отсюда к нам и забежал. Заблудился. Хотя, с другой стороны, места тут тоже красивые. Река большая, торг знатный. Так что, коли б княжить сюда прислали, надо было б получше посмотреть. Коли порядок навести, так и жить можно. Человек, он ко всему привыкает. А попривыкнув, да ум-разум приложив, ого-го какое княжество отгрохать сподобно...
В общем, пока добирался до старухиной избы, решил Алешка, что коли князь ему, ни с того, ни с сего, землю эту под руку отдаст, непременно соглашаться.
Избушка и впрямь на отшибе оказалась. Чуть не по крышу самую в землю ушла; ежели не знать, чего ищешь, можно за кучу земли принять. Пожарище, дорогу, и что тут еще было, лес хорошо скрыл, пожалуй, и следов не сыскать. Но, обратно, коли к мертвецам не ходил никто, - ан дорога была, хоть на телеге проезжай, здесь - иначе. Стадами людишки бегают, а даже тропки приметной не разглядеть. От тына одно название, что тын, - так торчит не пойми чего, ворота давно сами куда-то ушли, зато по обеим сторонам крыльца жерди торчат, а на них - конские черепа. Пугать кого? В эдакой-то глуши... Жива ли и старуха-то. Потому как в одном Кощей не соврал - чем ей тут жить, непонятно. Ни тебе огорода, ни деревьев, ни кустарников, чтоб плоды-ягоды собирать. Хотя, взять, к примеру, векшу. Она ведь тоже, грибов насушит, орехов насобирает, и всю зиму сыта. То рассудить, много ли и надо старушке? Не векша, конечно, ан и не корова, скажем, и не дружинник княжеский. Этих грибами да орехами ни за что не прокормить. А, впрочем, не его это дело, чем она тут живет. Его дело - совсем иное.
Соскочил Алешка с коня, глянул в окошко - не видать ничего. Хотел было стукнуть, уже и руку занес, потом спохватился, как бы не обрушить, избу-то. Приник ухом к двери, - не послышится ли чего? Тихо.
- Есть кто? - спросил, и снова слушает.
- Отчего ж и не быть-то? - проскрипело, только не из избы, а за спиной.
Дернул Алешка головой от неожиданности, ударился обо что-то, - труха посыпалась, - отскочил от двери и на скрип этот самый обернулся. Видит, выглядывает из-за угла лицо старушечье, и самое примечательное на этом лице - нос. Приметный такой, в половину локтя длиною, с бородавкой в ноготь, и изогнут, что твое коромысло. Глаза по обеим сторонам, черные, колючие. Губки маленькие, а подбородок - навстречу носу вытягивается. И над всем этим - волосы седые, будто лен нечесаный. Слыхал в детстве из сказок, будто есть на свете Баба-Яга, которая людей поедом ест, что твои блины - по лопате зараз в рот мечет. Вот он ее себе такой именно и представлял.
Читать дальше