Алина Лис - Изнанка судьбы

И все же сейчас этот храм встал передо мной, как живой. Нагретый камень, запах сгоревшего воска и благовоний, пылинки, застывшие в солнечных лучах.

Кому присягнул я в тот миг? Кем был призван, когда вступил на этот путь?

— Вот оно что, — медленно произнес я. — И все же: как мне звать вас, леди?

— Неважно, потому что боги мертвы, — тихо ответила женщина. Чаша в ее руке раскололась, и темно-красное, похожее на венозную кровь вино хлынуло на землю. — Ты нужен миру, Хаймлад. Ты призван Судьбой, нить твоей жизни вплетена в полотно бытия. Печать Рока на твоей левой руке — не проклятие, но оружие. Когда придет время выбирать — выбери верно. Не ошибись.

— Что… — тысячи вопросов вертелись у меня на языке, но так и не успели прозвучать, потому что навалившаяся тьма смяла и погребла их под собой вместе со мной.

Первое, что я увидел, открыв глаза, был камень. Черный и гладкий, похожий на полированный кусок обсидиана, он чуть выступал в центре ладони, и мне показалось, что через него на меня смотрит кто-то чужой, незнакомый. Не враждебный, но бесконечно чуждый.

Я лежал на боку, все еще сжимая правой рукой рукоять шпаги, и на мгновение захотелось сделать вид, что не было никакого видения. Что все это — сон, галлюцинация, игры разума. А коли так, ничто не мешает мне отрубить этот проклятый протез и забыть о напутственных словах безымянной богини.

…не проклятие, но оружие…

Бойтесь своих желаний, так это называется?

Я сел, убрал шпагу и смачно выругался.

— Я помню ее, — Стормур скривился и брезгливо, носком ноги, перевернул тело Кьяры на спину. — Воровка.

— И какие же счеты у воровки к регенту Хансинорского двора? — поинтересовался я с обманчивой мягкостью.

— Не твое дело.

— Еще как мое. Из слов Блудсворда я понял, что ему даром не сдалась эта вендетта. И будь любезен, раз уж я спас твою никчемную жизнь, поделись соображениями: с какой стати служанке так ненавидеть тебя?

Стормур выдержал мой взгляд в упор. На высокомерном лице не дрогнул ни единый мускул.

— Я был в своем праве, Страж. Она и ее подельник собирались меня обокрасть.

— О, вот, значит, как? Обокрасть? И что же ты сделал?

Я бросил еще один взгляд на тело Кьяры. Спускавшиеся по плечу женщины шрамы здорово напоминали следы от волчьих клыков.

Регент пожал плечами:

— Я был излишне милосерден. Натравил на них псов. Вор прикончил двух собак, тогда я приказал его пристрелить, а ее пощадил. Люди не ценят доброго отношения.

— Вот стерва! Она должна была упасть в ноги и поблагодарить, что ты прикончил ее дружка, а ее оставил калекой.

Он скривился и ничего не ответил, а я сдержал уже привычное желание двинуть кулаком по породистой физиономии.

Вокруг суетились фэйри. Целый грисков отряд фэйри — стража княгини Исы. Осматривали содержимое шкафов, оставшееся целым после нашего с Блудсвордом сражения оборудование и маткомпоненты. И где этих бравых ребят носило раньше?

Сама княгиня соизволила прибыть в особняк, чтобы полюбоваться на обнаруженное мной логово темного мага. Сейчас она стояла в центре комнаты, оглядываясь, и только суженные в ярости глаза выдавали гнев правительницы.

Могу ее понять. Насколько я знаю, Иса была знакома с Блудсвордом и даже благоволила к нему. Редкая честь для человека.

— Достаточно! — резкий голос княгини заставил ее подданных остановиться. — Я разошлю вестников по всем доменам. Его схватят и доставят в Рондомион для казни, как только он рискнет показаться на Изнанке.

— Если рискнет. Я бы на его месте туда не сунулся.

— А в человеческом мире, — продолжала она, словно не услышав моих слов, — пусть им занимается Храм. Мы уходим, Элвин.

Я покачал головой.

— Погоди. Что с моим долгом?

— Ты вернул его полностью.

— Ты сказала, — подтвердил я, перенося отряд на Изнанку. Конечно, обычно снятие долга происходит куда более пафосно и сопровождается кучей ненужных телодвижений, но я — парень нетребовательный.

У выхода из особняка княгиня положила руку мне на плечо:

— Куда ты сейчас?

— Не знаю.

Домой? Не лучший вариант, там Франческа. И пусть в последнее время у нас все наладилось настолько, что я почти поверил — прошлое можно вернуть, — разговоры с сеньоритой до сих пор слишком часто напоминали прогулку по замку, усеянному ловушками. Я не был уверен, что готов к чему-то подобному. Не сегодня.

После всего, что случилось, мне хотелось тишины и разделенного на двоих молчания. Раньше я пошел бы за ним к Франческе — она умела поддержать без слов…