Дмитрий Зимин - Тригинта. Меч Токугавы

В точно рассчитанный момент двери распахнулись и публике предстал хозяин отеля и нынешней встречи, Абрахам Голдштейн. Зубасто улыбаясь, он раскинул руки, будто собирался обнять всех присутствующих разом. Вампиры беззвучно склонили головы.

Абрахам почтительно предложил руку дону. Я вопросительно посмотрел на Лучано: будучи единственным теплокровным существом, приходилось изрядно нервничать. Дон, отклонив помощь Эйба, старческой походкой направился к дверям, всё так же цепляясь за меня.

- Что бросилось тебе в глаза больше всего, Чичо, пока мы изображали из себя клоунов?

- Слишком много вампиров в одном месте. И все напуганы.

- Верное наблюдение, консильери. Никогда встречи Тригинты не вызывали такого ажиотажа… Все они пришли сюда, чтобы убедиться, что мы, Старшие, с ними. Что мы контролируем ситуацию. Что мы сможем их защитить, когда придет время.

В фойе тоже толпились вампиры. Среди них скользили официанты в белых форменных куртках, разнося серебряные термосы. Когда дон вошел, все, как один повернулись к нам и расступились, образовав узкий коридор. Я глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнул: оставалось надеяться, что поводки, на которых Носители держат своих питомцев, достаточно коротки.

Теперь дон счел возможным слегка улыбнуться и кивнуть. Раздался легкий шелест: вампиры опустились на колени.

Дон, как ни в чем не бывало, прошествовал к высоким дверям, которые распахнулись перед ним как бы сами собой. Собрания проходили в приватной обстановке, допускались только члены Тригинты. Даже наследникам обычно приходилось ждать снаружи. Перед залом я замедлил шаги, но дон вцепился в мой рукав, как коршун, и не отпустил.

В центре стоял стол - огромный, под хрустящей скатертью сплошь в оборках и фестонах, сервированный в американском стиле, самой дорогой и безвкусной посудой, которую можно приобрести за деньги.

Лучано, остановившись у главного кресла, жестами пригласил остальных устраиваться. Руанда заняла самое дальнее место, укрывшись за композицией из цветов. Доктор Тва изучает биологические системы - необычное занятие для вампирши. Опыты по выведению особей, не зависящих напрямую от человеческой крови, возвысили её некогда мелкий Дом.

Сейчас лицо женщины, черное и прекрасное, ничего не выражало, но паучьи пальцы безжалостно сгибали зубцы золотой вилки, один за другим. А потом разгибали. Вот один сломался… а она даже не заметила.

Слева от Руанды устроился Педро Чой. С видом безучастного будды он уставился на источающие аппетитный пар яства. Стол был накрыт так, будто предназначен для людей: давняя традиция, уходящая в глубь веков.

Напротив Педро расположился хозяин приема, Безумный Эйб Шляпник. Говорят, в гремящие тридцатые прошлого века он любил прибивать шляпы к головам конкурентов - бутлегеров, используя для этой цели гвоздомет; я полагаю, с тех пор он мало изменился. Смокинг Эйба был бархатным, с широченными лацканами из парчи, на носу - огромные очки в роговой оправе. Они делали его похожим на филина, чему очень помогали крючковатый нос и кустистые брови. Шляпник курил очень толстую и очень вонючую сигару.

Носферрату выбрал стул напротив Руанды. Масляные глаза прячутся за тяжелыми, сонными веками, сочные губы двигаются так, будто непрерывно что-то пережевывают, пухлые щеки будто лоснятся от жира. Многие ошиблись, принимая толстого гедониста всего лишь за развратника и пьяницу.

Дон постоял еще несколько мгновений, затем пододвинул кресло и сел. Я встал у него за спиной.

- Я так понимаю, Аслам настолько занят войной, что не смог почтить нас присутствием. - тон дона как бы намекал на то, что шейх намеренно игнорирует встречу.

- Ну и пёс с ним. - Эйб раздраженно затушил сигару о край блюда с жареным фазаном и с грохотом отодвинул своё кресло. - Раз кворума не предвидится, не вижу смысла в официозе. - поднявшись, он направился к бару, расположенному рядом с небольшой сценой.

Остальные, помедлив немного, тоже загремели стульями, поднимаясь. Нервничая, они стали вести себя почти как люди: сопели, вздыхали, покашливали и суетились. От Калибана, когда он проходил мимо, пахнуло сладкими духами и потом.

Доктор Руанда расположилась в широком кожаном кресле, выставив стройные голени и маленькие ступни, обутые в переплетенные до колен сандалии. Калибан устроился на кушетке - ни одно кресло не могло вместить его объемистой туши с комфортом. Педро Чой присоединился к Эйбу у бара, где тот уже разливал по высоким бокалам густую, почти черную жидкость из серебряного запотевшего термоса.