Лиан Мерси - Последний Полет (ЛП)

- Сними повязку, прежде чем уйдешь. Я хочу увидеть тебя такой, какая ты есть, в последний раз.

Медленно, Иссенья подчинилась. Она опустила капюшон, позволяя ему лечь на плечи, прежде чем начала разматывать шарфы, скрывавшие её изуродованное лицо. Серо-голубой был повязан вокруг её лба, и синий вокруг рта и подбородка. Они оба беззвучно упали, обнажая кожу и подставляя её прохладному ночному ветру. Когда обезображенное лицо Иссеньи полностью открылось, Амадис едва слышно потрясённо вздохнула.

Вновь надев капюшон, Иссенья вышла за дверь. Она не стала забирать шарфы. Позади себя, перед тем как закрылась окованная железом дверь, она услышала шёпот Амадис:

- Прощай, мой друг. Спасибо тебе.

* * *

Марчане заперли Дымку в наспех построенной тюрьме в тени замка, где сидели арестованные дезертиры и мятежники во время войны.

Иссенья шла с большой осторожностью, перебегая из тени в тень. Холщовый мешок приглушал свечение камня в навершии её посоха. Её тёмный плащ сливался с ночью, постов, откуда бы её могли заметить, было мало, но её сердце всё равно бешено колотилось где-то в горле при каждом шаге.

Она боялась не того, что ее заметят. Она боялась, что у неё ничего не получится. У неё был только один шанс.

Одинокий стражник сидел на деревянном стуле, прислонившись к стене тюрьмы с подветренной стороны, и курил трубку, набитую едко пахнущими сорняками, которые жители Марки стали курить во время Мора за отсутствием чего-либо другого. Её чаша светилась в темноте красным.

Он не мог видеть дверь оттуда, но Иссенья полагала, что ему это и не нужно. Если Дымка вырвется на свободу, он узнает об этом, где бы ни сидел.

Стражник не мог видеть и саму Иссенью, но она не собиралась рисковать. Он мог услышать, что она внутри, или перейти на другое место, пока она будет делать своё дело, и поймать её на выходе, и тогда всё будет кончено.

Осторожно она коснулась Тени, следя за трубкой курильщика, пока на переферии её зрения разгоралось сияние посоха. Каплевидный камень в навершии начал мерцать, едва магия потекла сквозь него, но мешок приглушил свет. Ни сияние, ни звук не выдали её, когда она погрузила стражника в сон.

Он обмяк в кресле. Трубка выпала из его рта, рассыпав угольки по утоптанной земле. Они истлели и погасли. Иссенья перешагнула через них, сняла ключи с пояса стражника и подошла к двери в тюрьму.

Она была не заперта. Большое деревянное полено, толще её запястья, не давало двери открыться. На ней были глубокие следы когтей, целые дыры, через которые Иссенья могла заглянуть внутрь, но не смотря на явные признаки грифоньей ярости, самой Дымки нигде не было видно.

Иссенья убрала подпирающее полено, поставила его к стене и легко открыла дверь.

Дымка скорчилась на грязных рваных одеялах, лежащих внутри. Тяжёлая стальная цепь от похожего на воротник ошейника вокруг грифоньей шеи шла к штырю, глубоко вбитому в землю. Её клюв был заключён в намордник из тёмного металла, истершего перья вокруг. Сверху он был покрыт кровью, которую выкашляла грифон. На большей части её тела не осталось ни перьев, ни меха, и на голой коже Иссенья увидела те же следы скверны, что когда-то у Таска в Вейсхаупте.

Грифоньи глаза, чёрные и жёлтые в темноте, светились яростью, с содроганием заметила Иссенья. Цепь вокруг шеи грифона тряслась от силы её ненависти. Шипение вырвалось из клюва Дымки, когда она уставилась на эльфийку, но тут же превратилось в кашель, покрывший её намордник и одеяла свежей кровью.

Марчане снесли деревянные стены между отдельными камерами, чтобы освободить место для грифона, но тюрьма всё ещё оставалась тесной и убогой, совершенно не достойной её присутствия. Даже если бы Дымка не была прикована к одному месту, ей едва ли хватило бы места, чтобы поднять голову или расправить крылья. Это место пропахло мочой, болезнью и отчаянием, и Иссенья не знала, кого ей жаль больше: Дымку, вынужденную находиться здесь, или Амадис, у которой не нашлось лучшего места, куда можно было бы заточить драгоценного друга.

Но скоро это всё закончится. В этом было некоторое утешение.

- Ты обретёшь покой, - тихо сказала Иссенья, не уверенная до конца, кому она это говорит - грифону или себе. Она вновь коснулась Тени, потянув поток магии, словно эфирный туман, и превратила его в очередное заклинание сна.

Дымка долго сопротивлялась, больше из-за того, что ей наконец-то было с чем сражаться, но через некоторое время её воля ослабла и магическое забытье взяло верх.