Элизабет Бойе: Меч и сумка

— Что за шум? Перестаньте по мне ходить, или…

— Уйди с дороги, Килгор, — проворчал старый Снорри. — Ты все время собираешься болтаться под ногами?

Килгор тряхнул головой, бросил плащ негодующему хозяину и быстро пошел через толпу вокруг большого дуба Брандстока; шум стоял, как в курятнике. Вальсидур был в самой гуще. К нему тянулись руки; люди хватали его за плащ. Вальсидур старался услышать каждого, хотя все они говорили одновременно.

— Что за шум? — спросил Килгор. — У нас сегодня ночью побывали воры?

— Гораздо хуже, — ответил ему Борк Толстяк. — Прямо здесь в Брандстоке, произошло колдовство.

И он показал на дуб Брандстока. Когда толпа немного раздалась, Килгор подошел ближе. В дуб по самую рукоятку был всажен меч. Все говорило о его древнем происхождении. Рукоять была из золота и украшена причудливой вязью символов и букв. Гарда, сделанная в виде когтей орла, охватывала кисть держащего меч. Клинком к стволу был приколот листок пергамента. Килгор сорвал его и прочел клиновидную надпись:

— Тот, кто вытащит Килдурин из дерева, будет править всеми миньонами Сурта. Он победит всех колдунов и разрушит их чары.

В последующие дни многие пробовали свое счастье, пытаясь вытащить меч. Вальсидур приказал объявить, что каждый должен сделать попытку. Рыбацкое судно, дом в Виллоудейле и сотню мер соли ежегодно обещал он тому, кто принесет меч в холл. Каждый, вне зависимости от богатства и общественного положения, должен был испытать себя, и каждый вечер к дубу прибывали все новые и новые парни, желающие стать королем, и каждый вечер все попытки заканчивались утешительными празднествами.

У Килгора было странное ощущение. Хотя он и верил в волшебство, оказалось, что быть свидетелем волшебства довольно тревожно и неуютно, особенно в таком степенном и скучном месте как Брандсток-холл. Хуже всего, что меч мог оказаться подделкой, и тогда вожди Шильдброда станут посмешищем и потеряют право быть вождями. Килгор назначил себя хранителем меча в Брандстоке и сидел у дерева, наблюдая за тщетными стараниями извлечь оружие из ствола. Сам он не желал обливаться потом, вытаскивая меч. Ему не нравился жадный огонь, который светился в глазах всех кандидатов. Килгор был уверен, что такой святой и таинственный меч не может быть вытащен в шутовской атмосфере.

Почти каждый вечер специалисты по магии собирались в Брандсток-холле и подавали советы желающим. Шла оживленная торговля амулетами, безделушками, приносящими счастье, заклинаниями. Они пользовались большим спросом у жителей Шильдброда и беглецов с Севера. Казалось, что каждый из них неколебимо верил в магию и только ждал удобного случая, чтобы продемонстрировать эту веру. Претенденты вкатывались в холл полные надежд, и шумные, как море. Но их последующее разочарование не трогало Килгора.

Больше всех огорчился старый Вальсидур. Он долго смотрел на меч, бормоча под нос:

— Разве он здесь не для меня? Вальсиды всегда были королями и воинами. Если кто в Скарпсее и способен вытащить меч, так только я.

Король поднялся со своего кресла и попытался вытащить меч. Тот даже не шевельнулся. Пыхтя и задыхаясь, пробовали свои силы и советники. Глаза их от напряжения чуть не вылезли из орбит, но все было тщетно.

— Что мы будем делать с этим королем, если он вдруг появится? — спросил Вальсидур. — Он страшнее, чем неурожаи и мороз. Он ведь все заберет, если с ним не поладим.

— Можно выкупить меч, — лукаво предложил старый Оннори. — Ведь здесь у него нет друзей, возможно он, бедняк. Наверняка, назовет цену.

— Да, — хмыкнул Вальсидур. — Понимаю, что ты имеешь в виду. Следует попытаться, чтобы сохранить Брандсток.

Все старики ухмыльнулись и подмигнули друг другу. Но проходили недели, а меч упрямо отказывался подчиниться.

Новизна приключения потеряла свою прелесть. Наконец, уже несколько дней никто не приходил попытать счастья. Старые советники пили вино и рассказывали байки. Народ начал задумываться о морозах на севере, и прежний страх перед колдунами потихоньку овладел всеми. Килгор надеялся, что лихорадка, вызванная появлением меча, кончится, и народ вновь обретет здравый смысл. Тогда они все поймут, что самое мудрое — это собрать армию и двинуться на север. Его отец становился с каждым днем угрюмее и суровее — верный признак того, что все возвращается на круги своя. Когда Вальсидур не видел меча, он сидел и брюзжал, и ничто не могло ни развлечь, ни отвлечь его от мрачных мыслей.