Яцек Пекара - Я, инквизитор. Башни до неба.

– Названия гостиниц, трактиров и таверн могут многое рассказать о настоящем и прошлом города, в котором мы находимся, – добавил мой спутник.

Мы вышли на переполненную и оживлённую улицу, и я изо всех сил проталкивался, чтобы идти с Тофлером плечом к плечу, а не за его спиной, потому что тогда я чувствовал бы себя почти так, будто я был его слугой, а не спутником.

– Ты уверен, Максимилиан, что нам нужно посетить это заведение? Может, просто посидим где-нибудь за чашей вина?

– Дорогой Мордимер, раз уж нас так любезно пригласили, грешно было бы этим не воспользоваться, – с улыбкой ответил Тофлер.

Он заметил, что я скривился, и изучающе уставился на меня.

– Разве ты не пользовался такого рода развлечениями? А может, ты предпочитаешь мужское общество тем радостям, которые можно получить от прекрасных дам?

– Максимилиан, ты делаешь слишком смелые выводы. Кроме того, если я не ошибаюсь, наша вера велит преследовать содомитов.

– Вера. – Он пожал плечами. – Скорее, право. Но пусть этим занимаются светские суды, оставляя нам право выбора, с кем мы хотим разделить ложе.

Как видно, Максимилиан Тофлер был человеком довольно лёгких нравов, но для меня, признаюсь, это не имело большого значения. Я уже встречал разных инквизиторов: как бабников и пьяниц, так и людей истинно благочестивых и скромных. Я видел таких, которые допрашивали и пытали с каменным лицом, и таких, которые проливали искренние слезы над болью каждого грешника, а приказав его пытать, причитали почти как сам допрашиваемый. Нас было слишком много, чтобы мы выглядели или вели себя как сделанные под одну колодку. И очень хорошо, ибо однообразность – эстетика дураков.

– Тем не менее, ответ звучит: нет, – ответил я. – Я не поклонник мужских прелестей. Я иногда посещаю бордели. Если человек хочет плюнуть, он пользуется плевательницей, если он хочет дать волю похоти, он пользуется проституткой.

Тофлер от души рассмеялся.

– Мой дорогой молодой товарищ, позволь мне, как твоему покорному слуге и просто другу, объяснить тебе один секрет, хотя мне и удивительно, что никто до сих пор тебя с ним не ознакомил.

– Милости прошу. – Меня не особо интересовали откровения инквизитора из Хеза, но отказываться не приходилось.

Я заметил странную вещь. Тофлер шёл по улице, словно не замечая других людей, а они, несмотря на это, каким-то удивительным образом всё же освобождали ему дорогу, так что ему не приходилось ни толкаться, ни замедлять шаг. Я тем временем упорно боролся за место рядом с ним, так как движение толпы то и дело пыталось столкнуть меня с пути, которым шёл. Поэтому мои локти и плечи всё время были заняты работой, да и сам я уже получил достаточно тычков.

– Так вот, если ты приходишь в публичный дом, бордель, дом удовольствий, лупанарий, как угодно назови этот заведение, ты должен относиться к работающим там дамам с соответствующим уважением, – начал Тофлер, который, казалось, не замечал, какие усилия я прикладываю, чтобы за ним угнаться. – Если ты будешь относиться к ним презрительно или равнодушно, словно к дырке в матрасе, они отомстят тебе тем же: презрением или безразличием. Однако когда ты увидишь в них женщин, которым стоит сказать приятное слово, сделать маленький подарок, спросить, что они любят, пошутить, сделать комплимент, то часто окажется, что перед тобой не усталая проститутка, а женщина, которая на нежность ответит нежностью и проявит искреннюю заинтересованность в том, чтобы доставить тебе удовольствие.

– Я вижу, передо мной знаток, – вскипел я. – Ведь это всего лишь шлюхи, Максимилиан. Как можно к ним относиться, словно они обычные женщины?

– Кажется, я знаю, почему ты не любишь посещать дома наслаждений. – Он на минуту задумался. – Пусть так, но давай сделаем по-моему. Мы пойдём в «Яблоко Гесперид», а ты постарайся вести себя так, как будто там работающие девушки не шлюхи, а твои любовницы. Надеюсь, что ты быстро заметишь разницу между тем, что они предлагали тебе до сих пор, и тем, что ты получишь сегодня.

– Что ж... – Я не очень хорошо представлял, что ответить, так что просто развёл руками. – Ты убедил меня, Максимилиан. Не знаю, для чего нужен этот эксперимент, но, как человек с открытым умом и широкими взглядами, я согласен на твоё предложение.

Это должно было прозвучать с достоинством, может, даже немного возвышенно, но эффект от моих слов был испорчен чьей-то неловкостью. Ибо когда я заканчивал фразу, кто-то подставил мне подножку, и я растянулся бы во весь рост, если бы не поддержка Тофлера. Он протянул руку таким быстрым движением, что я не заметил, когда он уже держал меня под локоть. Ну вот, а я думал, что он вообще не обращает на меня внимания...