Покончив с завтраком, кузен, видимо определился в своих чувствах по отношению ко мне. И состроив самую серьезную рожицу, вопросил:
— Ив, а что все-таки твой не совсем одетый жених делал в твоей комнате рано утром?
Светозар уже рот было открыл, но его мнение по этому вопросу мы уже слышали, поэтому я толкаю его локтем в бок. Теперь на меня обижается не только царевич, но и молодой Князь.
— Вань, ну, мы ведь уже рассказали… — развожу руками и хлопаю глазками.
— Нет, Вы не рассказали, почему он без рубашки был. И почему вообще к тебе зашел. Это же неприлично! Вы что, не могли найти другого места?
— Ладно, я тебе все расскажу. Понимаешь, Зар был ранен. Сильно. Можно сказать, смертельно. И это было вчера. Потом мы заснули. Оба. Я половину своих сил использовала, чтобы его вылечить. А он едва живой был. И не смотри меня так на. Не было между нами ничего.
— И спали вы на одной постели? — продолжал допытываться братик.
— Да. — Что уж отпираться? — Ну, сам посуди, где еще мне было спать? На полу?
Ванечка задумался. А потом в категоричной форме выдал:
— Он на тебе женится.
Зар рассмеялся. Но уже не зло:
— Она же моя невеста. Я и так собираюсь на ней жениться.
— Собираться и жениться это две разные вещи, — твердо ответил братик. — А ты на ней женишься. Собираешься ты или нет, меня не интересует.
Знаете, а Иванушка не перестает меня удивлять. Я же еще в детстве привыкла к тому, что он богатырь — медная головушка. И умных мыслей в ней отродясь не водилось. А последнее время у меня появляется и крепнет подозрение, что не такой уж он и дурак. Нет, дури в нем, конечно тоже немало. Ту же Любаву взять. Да не один мужчина в здравом уме и твердой памяти в такую не влюбится бы. Но… Может он просто вырос, а я и не заметила?
Светозар, видимо, прейдя к аналогичному выводу на счет умственных способностей царевича Лукоморского, кивнул каким-то своим мыслям. А потом посмотрел тому в глаза и тихо, но твердо сказал:
— Женюсь. Не сомневайся. Даю слово.
После минутного колебания, братик царственным кивком показал, что к данному обещанию относится благосклонно и слову моего жениха верит. А Зар, похоже совсем отошел от «зимних цветов». Он дружелюбно улыбнулся и представился:
— Светозар. Но лучше Зар. А ты, как я понимаю, мой будущий шурин?
Теперь мир был восстановлен между нами всеми. И мы с князем, благоразумно сохраняющим свое инкогнито, посвятили Ваню в наши планы. Не во все, конечно. А только в то, что он завтра отправляется в горы. Чтобы подобраться к замку похитителя его драгоценной Любавы с тыла. А Мой жених милостиво согласился поработать проводником.
— А почему не сегодня? — самым невинным тоном поинтересовался братик.
— У меня женихов много? — так же невинно интересуюсь я.
— Нет, — отвечает царевич. — Этот вообще единственный, кого я знаю.
— Вот и я о том же! Единственный и горячо любимый! А еще живой и здоровый. Моими стараниями. И я хочу, чтобы он таким остался. Живым и здоровым, если ты не понял. Ему нужно как следует отдохнуть перед походом в горы. Так что не создавай панику и беспорядочные действия.
— А Любава? Моя невеста томится в плену! Как я могу медлить?! А может она терпит там неописуемые мучения? Или…
— Остынь, парень, — перебил Светозар моего братика. — Никакие мучения твоя невеста не терпит. Ну, уж, по крайней мере, неописуемые уж точно. В главной резиденции черногорских правителей живет и чуть ли не хозяйкой себя там считает. Так что одним днем больше — одним днем меньше…
— А если Князь ее в жертву принесет? Или заставит замуж за него выйти?
— А Князя в замке нет. Уехал он.
— Куда? — простодушно поинтересовался Ванечка.
— А этого никому не сказал, — с самым серьезным выражением лица ответил Зар, а потом хитро подмигнул братику. — Может за другой красой-девицей. Этим темным магам одной невесты, в основном, мало.
Мой показанный за спиной Ванечки кулак его не впечатлил. Скорее уж наоборот раззадорил. И весь остаток завтрака мы вынуждены были выслушивать не слишком приличные шуточки моего жениха. Царевич тихо багровел. А я со скорбью и укором во взоре смотрела на молодого Князя, пытаясь пробудить в нем хоть каплю совести. А совесть или очень уж крепко спала, или вообще в наличии не имелась. В результате я не выдержала и шепотом на ушко братику (но чтобы Зар тоже слышал) сказала:
— Ты не смотри, что он такой буйный. Это я его утром неудачно полечила.
Мой жених обиделся. Надулся, скрестил руки на груди и перестал с нами разговаривать. А мы, наконец, вздохнули с облегчением. Вот правильно говорят: тишина — благословенна.
Читать дальше