Юлия Буланова - От судьбы не убежать [СИ]

— Забыла, наверное, — преувеличенно бодрым голосом возвестила я, а потом с угрозой добавляю. — И вообще, это я тебя спрашиваю, почему ты его не знаешь? Что ты вообще за брат такой, если не удосужился познакомиться с моим женихом? Можно подумать, моя жизнь тебя совершенно не интересует. Ты меня совсем не любишь!

Вот истинно говорят, что лучшая защита — нападение. Иванушка покраснел, как маков цвет, буйную головушку повесил, того и гляди сейчас извиняться начнет. Светозар немного расслабился. Но сверлить раздраженным взглядом наследника престола Лукоморского не перестал.

— И еще, Зар нам поможет твою Любаву вызволять.

Но братец на пряник не купился. Все-таки он у меня благородный витязь. И от принципов так скоро не отступается. Не слишком благоразумно, но, наверное, правильно. Благородные порывы и не должны быть продиктованы разумом. Их делает сердце. Поэтому Ванечка, состроив самую серьезную мордашку, с вызовом вопросил:

— Но, надеюсь, он в твоей комнате не ночевал?

— Зачем ему моя? У него своя есть, — с самым честным видом отвечаю ему. И, главное, не вру ни капельки. Просто недоговариваю.

— А что-то мне подсказывает, что ночевал.

И тут-то я понимаю, что все это время недооценивала братика. Оказывается не такой уж он и дурак. Хотя, будь он умнее, сделал бы вид, что ничего такого не заметил. И вообще во всем им увиденном, в том числе не совсем одетом парне стоящем посреди моей спальне, нет ничего необычного.

— Ну, а если я и провел здесь всю ночь? И что? — Явно нарывается на ссору Зар.

Не стоило его все-таки лечить настойкой зимних цветов и оборотных ягод. Нет, мозги она прочищает отменно, хотя и имеет один существенный недостаток. Пациент становится раздражительным и агрессивным.

— Ах, ты негодяй! Ты зачем к невинной деве в покой пробрался?

— Что, правда, не понимаешь зачем? Просветить? Как же ты тогда жениться собрался, если таких вещей не знаешь? — ехидно ухмыляется Светозар.

— Ах ты, лиходей бесстыдный! — взревел Ванечка раненым изюбрем.

И я поняла, что еще минута, и они сцепятся. И быть моему новоиспеченному жениху битым. Да, в адекватном состоянии он царевича скрутит за несколько минут. Но где вы сейчас видите адекват? Мало того, что он от анестетика не отошел, так я еще и зимними цветами напоила. К тому же я вылечила только рану. Истощения вызванного ей я отменить не в силах. В ближайшие пару дней, его и легкий толчок в исполнении моего двоюродного братика, отправит в глубокий нокаут. А мне жених нужен живой и здоровый, так что со всей силы бью его локтем в бок и поворачиваюсь к родственничку.

— Вань, успокойся и хватит орать дурным голосом. Моей девичьей чести ничего не угрожает. И вообще, у Зара самые благородные намерения на мой счет. Поверь.

— Ты, Ива, не встревай в серьезные мужские разговоры. Что бы ты о его намерениях знать могла? — возмущенно начал, было, братик, замолк на секунду, а потом сконфужено пробурчал. — Рассказать он тебе много чего мог, чтобы ты ему вольности всякие позволила.

— Что, по собственному опыту судишь? — опять съехидничал Светозар.

— А ну тихо! Оба! Милый, если бы не передумал на мне жениться, то очень прошу, прекрати издеваться над моим двоюродным братом. Он твоего тонкого юмора не понимает.

— Я ему передумаю! Я ему так передумаю, косточек вовек не соберет, — снова начал распаляться Иванушка.

— Вань, ну, перестань, пожалуйста. И вообще, иди, закажи нам завтрак. Мы спустимся через пару минут. И прекращай свои «благородные порывы». Мне не нужна нянька, а тем более дуэнья в твоем лице.

Потом поворачиваюсь к жениху.

— А теперь ты. Будешь провоцировать моего брата, и еще хоть единым словом намекнешь, ему что позволял, или собираешься позволить себе, как он выразился «вольности»… домой уеду.

— И колечко вернешь? — почти зло интересуется Зар.

Так, я его больше настойкой зимних цветов не пою. Они ему последние мозги отшибают.

— Нет. Я же тебя люблю все-таки. Но жениться на мне ты сможешь, только получив официальное согласие дяди и тети. А чтобы им заручиться, придется посольство снаряжать, аудиенции добиваться, ждать, пока они подумают, согласятся на помолвку, которую растянут года на два.

— А я тебя выкраду.

— А может лучше с Ванечкой ссориться не будешь? Он хороший. Где-то в глубине души я даже его люблю. Брат все-таки.

Тяжело вздохнув, Зар вышел из моей комнаты. Мир между нами был восстановлен, и мы чинно спустились завтракать. Парни, правда, демонстративно друг на друга игнорировали. А братик еще и на меня дулся, как мышь на крупу. Я, видите ли, оскорбила его своим поведением в лучших чувствах. И сейчас он решал в какой степени. Ведь целовалась я с собственным женихом, а не посторонним мужчиной. Это, конечно, нарушение норм поведения, но не слишком серьезное. На такие вот вольности чаще всего смотрят сквозь пальцы.