Джена Шоуолтер - Темная страсть

Да, он будет ласкать эту женщину. И ее груди тоже. Сладкое местечко у нее между ног, наверное, уже увлажнилось для него.

— Что ты делаешь?

Ее едва слышный вопрос согрел тело и душу Аэрона, по тому что в каждом сказанном ею слове сквозило желание.

— Собираюсь заняться с тобой любовью.

Наконец-то.

Приподняв голову, он слился с ней в поцелуе. Оливия не сопротивлялась ни секунды. Наоборот, она открылась ему, встретив его язык своим, и Аэрон почувствовал свежесть воды, которую она ему дала, и ее напоенное корицей дыхание.

Дрожащие ладони Оливии заскользили по его телу, и сердце Аэрона забилось чаще, устремляясь навстречу ее прикосновениям. Кожа Оливии оказалась не просто теплой, но обжигающе горячей, а шелковистые кудри щекотали его.

Свободной рукой подхватив Оливию под ягодицы, Аэрон усадил ее на себя. Их тела идеально совпали, и Оливия, инстинктивно раздвинув ноги, обхватила его торс. Он застонал. Да… да…

«Да!» — согласился демон Ярости.

— Нет, — хрипло выдохнула Оливия, выворачиваясь из объятий Аэрона. Она даже сползла с кровати и поднялась на трясущихся ногах, едва не опрокинувшись на пол.

И мужчина, и демон с трудом сдержали рвущийся наружу рык. Аэрон приподнялся на локтях и посмотрел на Оливию. «Сохраняй спокойствие».

— Ты же хочешь меня. Я знаю, что хочешь.

Боги, он же чувствует ее возбуждение, ее пьянящий мускусный женский аромат.

— Да, но я не позволю тебе опять завести меня и бросить прежде, чем я успею испытать оргазм. — Она сжала подол платья, ненамеренно приподняв ткань и приоткрыв свои прекрасные икры. Икры, которые Аэрон не прочь был полизать.

— Оливия, я…

— Нет, — снова повторила она и отвернулась.

Оливия побрела к комоду, по пути дважды споткнувшись о собственные ноги, и, поставив локти на поверхность, уткнулась лицом в ладони.

— Я этого не вынесу.

Она что же… плачет?

Сглотнув неожиданно образовавшийся в горле комок, Аэрон встал с постели. Только не это. Что угодно, только не это. Он был обнажен, как Оливия и говорила, и его возбужденный член гордо покачивался в воздухе.

— Я хочу тебя. Я не собираюсь снова отрицать желание — ни твое, ни мое. Клянусь тебе, Оливия.

— Ой, да заткнись ты!

Аэрон моргнул. Значит, он ничего не добился? Неужели своими действиями он все испортил?

— Заставь меня замолчать. — Все, что он смог придумать в ответ. — Поцелуями. Пожалуйста.

— Не ты, — пробормотала Оливия. — Голос. Искушение. Он хочет, чтобы я подняла платье и показала тебе, что под ним у меня ничего нет.

Серьезно? Аэрон облизнул губы и подошел ближе. Теперь его ничто не остановит — даже бомба охотников.

— Я сам это выясню.

Оливия ахнула, когда Аэрон положил дрожащие руки ей на бедра. Вскинув голову, она оглянулась и уставилась на него огромными, полными слез глазами. У Аэрона дрогнуло сердце.

— Что… что ты делаешь?

— Выясняю, как и обещал. — Сначала Аэрон поиграл ее грудями, сжимая их и теребя соски, заставив ее задрожать. Затем опустился на колени, и, ни на секунду не отрывая ладоней от восхитительного тела Олимпии, провел ими вниз по бокам. — Ты хотела повеселиться — вот я тебе и помогаю.

— Не делай этого, если снова собираешься остановиться на полпути. Я столько вытерпела за последние несколько дней и…

— Не стану. — Аромат ее возбуждения усилился, напоминая знойную ночь, в которой хотелось затеряться. — Ничто меня сейчас не остановит, ангел. Ничто.

Медленно, очень медленно он поднял подол ее платья. Оливия не стала протестовать, даже когда по коже ног — гладких, крепких ног, цвета меда с ванилью, — забегали мурашки. Когда Аэрон обнажил ее ягодицы и увидел, что на ней и правда нет трусиков, его член немедленно отреагировал, дернувшись. «Красавица». Даже скрытые в щелях на спине крылья сладко заныли.

«Моя», — подал голос Ярость.

«Вообще-то моя». Аэрон задрал платье до талии Оливии. Обхватил ладонями восхитительные ягодицы. Оливия снова ахнула. Аэрон расцеловал соблазнительную плоть, видневшуюся между его раздвинутыми пальцами.

— Еще? — спросил он.

— Да, — выдохнули в унисон ангел и демон.

Аэрон принялся целовать внутреннюю поверхность ее бедер, ощущая самую нежную кожу, которую только создал ее Бог — теперь и его Бог тоже, поскольку он готов вечно поклоняться тому, кто подарил миру Оливию.

— Аэрон, — прошептала она, наслаждаясь его легкими ласковыми касаниями.

— Раздвинь ноги пошире. — Сжав ее бедра руками, он заставил ее подчиниться, для верности просунув колено ей между ног. Кровь его вскипела огненной лавой, а желание уподобилось острейшему кинжалу. — Теперь наклонись вперед как можно ниже.