Ник Перумов - Охотники. Пророчества Разрушения

Алая арка обрушивалась, обваливалась, сжималась, и красное чудище проволокло сквозь нее, безжалостно обдирая ему бока и ломая уже изувеченную руку.

Ворота захлопнулись с громом, с грохотом, багровый столб пламени ввинтился в тучи, озарив, наверное, все окрестности до Чайкиной горы и Шепчущих Холмов.

А потом всё стихло.

Угасло алое сияние. Рогатый демон скрылся в сомкнувшихся вратах.

Алисанда сидела на земле, хлюпала носом – из ноздрей сбегали одна за другой алые капли.

– Санди…

– П-помоги… Да не мне – вампиру!

– Что? – остолбенел Вениамни. – Кому?

– Ле Вефревелю. – Хлюп, хлюп носом. – Проклятье, всё течёт… Он тебе жизнь спас, между прочим.

– Снег приложи. – Больше ничего в голову Вениамину не пришло. Это была его Санди… нет. Уже нет. Не его, да и, скорее всего, никогда не «была».

– Приложу. – Хлюп. Красное расплывается по обшлагу. – Иди помоги вампиру, говорю же тебе!

Вениамин резко отвернулся. Она беспокоится об упыре. Не о себе даже, не о других – об упыре.

Хорошо, милсдарыня Алисанда.

Вампир лежал бесформенной грудой тряпья. В нём не осталось ничего от элегантного gentilhomme, каким он предстал, едва только явившись сюда со своей спутницей, устроившей всё это.

– Э-эм… monsieur? Vous vous sentez mal?

– Х-хватит… – прошипело откуда-то из глубины тряпок. – Не с-смейся… Какое там «вы чувствуете себя плохо»?! Отвратительно!..

– Чем вам помочь? – Вениамин ощущал себя последним идиотом. Вампиров в подобном состоянии надлежало добивать, быстро, сразу и без малейших колебаний.

– Кровь, – прохрипел вампир. Бледное, перемазанное чёрным лицо показалось из-под лохмотьев, в которые обратился его плащ. – Должен… испить…

Волосы у Вениамина встали дыбом. Нет, не от страха – страх пропал, пока они бились с рогатым демоном, – но от ярости.

Добить упыря. Добить тварь.

«…полное и окончательное умерщвление достигается только и исключительно отделением головы от туловища с полным и обязательным разрывом питающих артерий, или же сквозным пробитием сердца с разрушением минимум пяти из восьми камор. Следует также отметить способность шейных артерий lamia commune к значительному удлинению и экстренной реадгезии, что делает совершенно обязательным не только тщательное и неоднократно рассечение всех, даже самых тонких, связок (например, кровяных нитей), соединяющих голову с обрубком шеи…»

Клинок, чёрный с серебристым змеящимся узором на лезвии, опустился, упираясь остриём в шею ле Вефревеля.

– Я слишком хорошо вас знаю, – свистящим, в тон упырю, голосом ответил Вениамин. Ненависть скрутила его, стиснула внутренности, каждый нерв и каждый мускул в теле вопили – руби!.. – Я не имею желания превращаться… в гууна, наподобие того несчастного по имени Хомка.

– Cейчас, – раздался за спиной сбивчивый голос Алисанды. – Я уже давала тебе крови, Вефревель. Сейчас, погоди, нацежу ещё.

– Мало… – хрипел вампир. – Мне этого… мало… я… должен… жить. Я… вас… спас.

– Не раскисай, – сдавленным от ненависти голосом бросил Вениамин. – Я знаю, как вы регенерируете. Её светлость госпожа дю Варгас предложила тебе вновь своей крови. Тебя это поддержит.

– Не понимаешь… – На губах ле Вефревеля пузырилась кровь. – Это… демоны. Они… опаснее. И… Беата… Она… и Венка… вильяна…

– Кто такая Беата? Что «и Венкевильяна»?! – резко спросил маг, но голова вампира внезапно запрокинулась.

– Проклятье, да отойди же ты, идиот!

Алисанда резко оттолкнула чародея, склонилась над ле Вефревелем. Без колебаний провела серебристо сверкнувшим ножичком по левому запястью. Алые струйки крови побежали по пальцам, срываясь и капая прямо в чёрный провал раскрытого вампирьего рта.

– Ар-ргх!

Клыки щёлкнули, на волос не дотянувшись до белой кожи волшебницы. Вампира подбросило, словно пружиной, он ринулся на Алисанду, как пущенный из катапульты снаряд. Скрюченные пальцы вцепились ей в плечи, в волосы, заваливая, отгибая голову назад…

Чёрный клинок и серебристым зигзагом ударил, однако, ещё быстрее. Острие пронзило щёку упыря, прошло, дробя зубы и кости, рассекая язык, насквозь и выставило окровавленный конец из другой щеки.

Вампир глухо завыл и задёргался – сталь не давала сомкнуться его клыкам. Когти судорожно забили по воздуху; Вениамин ударил вторично, мечом в левой руке проткнув упырю шею.

– Отпусти её. – Голос мага клокотал от ненависти. – Отпусти!

– Он уже отпустил. – Алисанда, тяжело дыша, отодвинулась от бьющегося в агонии ле Вефревеля. – Хорошие у тебя клинки, Вен… с серебром?