Эдвард Дансейни - Дочь короля Эльфландии

Время шло, и тролль ощутил голод — гораздо раньше, чем это случалось в Эльфландии; там, даже будучи голодным, ему нужно было всего лишь протянуть руку и сорвать ягоды, что в лесу, окружавшем лощины троллей, свисали с деревьев почти до земли. А поскольку тролли всегда едят такие ягоды, когда испытывают голод (что бывает крайне редко), эти странные плоды получили название "троллиная ягода". И вот Лурулу соскочил с голубятни и поскакал наружу, оглядываясь по сторонам в поисках заветных ягод. Однако ровным счетом никаких ягод он не увидел: мы-то хорошо знаем, что ягоды появляются только раз в год; это — один из трюков времени. Но тот факт, что все ягоды Земли на какое-то время пропадают, оказался слишком поразительным для понимания тролля. Лурулу обошел фермерские постройки и наконец увидел крысу, что, припадая к земле, медленно кралась через темный хлев. Наречия крыс Лурулу не знал, однако — странная вещь! — ежели двое преследуют одну и ту же цель, каждый с первого же взгляда каким-то непостижимым образом узнает, чем занят другой. Все мы отчасти слепы к времяпрепровождению других, однако, повстречав кого-то, кто стремится к тому же, к чему и мы, мы очень скоро узнаем об этом — сами, без посторонней помощи. Едва Лурулу увидел в сарае крысу, он словно бы понял, что крыса промышляет еду. Потому тролль тихо последовал за крысой. Очень скоро крыса набрела на мешок с овсом; чтобы проделать в нем дыру, грызуну потребовалось не больше времени, чем вылущить гороховый стручок; очень скоро крыса уже поедала овес.

— Вкусно? — спросил Лурулу на наречии троллей.

Крыса с сомнением оглядела чужака, отметила его сходство с человеком, и, с другой стороны, его резкое отличие от собак. Но в общем и целом впечатление у крысы составилось нелестное; и, еще раз внимательно приглядевшись, она молча отвернулась и вышла из сарая. Тогда Лурулу поел овса и обнаружил, что это вкусно.

Наевшись овса, тролль возвратился на голубятню и долго сидел там у одного из оконцев, следя через крыши за странными, непривычными повадками времени. И вот тени на деревьях поднялись выше, и мерцание на лаврах и в нижней части крон погасло. Свет, играющий на листьях плюща и каменного дуба, из серебряного сделался бледно-золотым. А тени поднялись еще выше. Весь мир менялся.

Старик с тощей и длинной седой бородой приковылял к псарне, открыл дверь, вошел и накормил собак мясом, что принес из сарая. И вечер зазвенел эхом собачьего лая. Очень скоро старик снова вышел, и медленная его поступь показалась зоркому троллю еще одним проявлением неугомонного нрава Земли.

А потом слуга неспешно провел коня в стойло под голубятней и снова ушел, оставив коню поесть. Тени на стенах, деревьях и крышах поднялись еще выше. Только на вершинах дерев и на шпиле высокой колокольни еще играл свет. Красноватые почки на раскидистых буках засияли, словно тусклые рубины. Великое умиротворение снизошло на бледно-голубое небо; легкие облака, что лениво скользили вдоль гори-зонта, вспыхнули оранжевым пламенем — мимо них грачи пролетели в гнезда, к рощице под холмами. То была мирная картина. Однако, троллю, что наблюдал из доверху набитой перьями, пыльной голубятни, гвалт грачей и их шумливые стаи, заполонившие небо, тупой, размеренный хруст, что доносился из конюшни, где ужинал конь, и неторопливый звук шагов, затихающий в направлении дома, и скрип закрываемых ворот показались лишним свидетельством того, что ничто не ведает отдыха в ведомых нам полях. Сонная, ленивая деревушка, что дремала себе в долине Эрл и ведала о других землях не больше, чем жители иных краев знали об ее истории, представлялась этому простодушному троллю водоворотом суматошного непокоя.

И вот солнечный свет погас на вершинах, и недавно народившаяся луна засияла над голубятней; из окна Лурулу луны не было видно, однако серебряный свет ее дрожал в воздухе, окрашивая мир в новые, причудливые оттенки. Все эти перемены потрясли тролля, потому какое-то время он раздумывал, а не вернуться ли в Эльфландию, но тут Лурулу пришла в голову новая причуда — удивить родичей-троллей; и, пока причуда эта владела им, он проворно спустился с голубятни и отправился искать Ориона.

Тролль отыскал Ориона в замке и изложил перед ним свой замысел.

Вкратце замысел сей состоял в том, чтобы приставить к своре побольше доезжачих. Ибо одному доезжачему трудно уследить за каждой гончей близ сумеречной преграды, на расстоянии всего лишь нескольких ярдов от тех угодий, откуда гончая, если она и добредет-таки домой, как возвращаются вечером заплутавшие псы, придет она жалкая, изнуренная старостью, хотя отстанет всего-то на полчаса. К каждой гончей, говорил Лурулу, следует приставить тролля, чтобы тот бежал рядом с нею на охоте и прислуживал ей, когда гончая возвратится домой, голодная и забрызганная грязью. И Орион тотчас же понял несравненное преиму-щество того, чтобы каждую гончую направлял бдительный, хотя и крохотный разум, и велел Лурулу немедленно отправляться за троллями. Потому, пока гончие спали, сбившись в кучу на дощатом полу двух своих конур (ибо выжлецы и выжлицы жили отдельно), сквозь сумерки, что дрожали на краю лунного света, тролль поскакал через ведомые нам поля в сторону Эльфландии.