Сергей Васильев - Цика [СИ]

— Да пошел ты! Что ты понимаешь!

— Я понимаю, что ты встала на сторону врага.

— Какого врага? Эльфов? Да что ты знаешь о них?! Кто они для тебя? Просто тени. Символ, с которым ты сражаешься! А для меня уже не так. Пусть у тебя уши скукожатся, но я скажу. Эльфы — тоже люди. Не морщись, не морщись. И за лук не хватайся — всё равно я быстрее. Да, они ненавидят нас. Не любят всех остальных. А ты знаешь — почему? Они одиноки. Когда мы услышали о них? Сто лет назад? Больше? Они вышли из своего леса жалкой горсточкой, а теперь им подчиняется почти весь мир! Это заслуживает уважения. Мы враги — иначе и быть не может. Нам не ужиться вместе. Либо мы, либо они. Но пойми — ты ошибаешься, видя в них слепую силу. Им тоже не хочется умирать. Они любят, страдают, живут… Мне надо подумать. А ты иди. Ты же — вождь… — Канъюн вложила в последнее слово всё недовольство, что накопилось в ней, и Гонт дернулся, как от удара по лицу.

Да что спорить с этой девчонкой. То, что она неплохо стреляет, и сумела утащить у эльфов святой лук — еще ничего не значит. Побегает одна и вернется. Перебесится.

Вождь вдохнул, выдохнул пару раз, успокоился и сказал Канъюн:

— Твое дело, конечно. Поступай, как знаешь. А у меня дела. До встречи, — и скрылся за густыми кустами.

Канъюн затрясло. Надо же — за кем люди идут! Тупой ограниченный мужик. А говорят, народ достоин своего вождя. Он не о людях думает, а о самом себе — как ему остаться на вершине власти. Пусть призрачной, небольшой, но такой сладостной.

Канъюн зарычала в бешенстве. Ну, как выразить всё, что накопилась на душе, как сбросить напряжение?

Со стороны лагеря послышался легкий шум и прямо на девушку выбежал Алтаниель. Взлохмаченный, с кровавыми царапинами на лбу и щеках, в порванной одежде — он являл собой совершенно необычное зрелище. Остановился и слепо глянул вокруг, не обратив внимания на Канъюн.

Так, сматываемся. Еще поймет — кто виноват во всем. Так просто не отстанет. А убивать его — что-то нет настроения.

Канъюн ступила в сторону и привычно было зашагала, но в этот момент Алтаниель ее заметил.

— Подожди, Канъюн! Постой! Куда ты так бежишь? Зачем тебе лук? Ты хочешь стать лучшей? Ты и так лучшая! Оставь его! Его нельзя уносить. Это же святыня! Да, ты непобедима с ним, но не делай так! Ты станешь нашей правительницей. Объединишь нас. Ты же видела — что происходит. Всяк ненавидит каждого. Эта ненависть и зависть друг к другу погубит нас. Ты одна не подвластна этому. Ты сможешь всех держать в узде. Усмиришь ретивых! Лук Крома — символ власти твоей! Канъюн!.. Подожди, мне нужно поговорить с тобой! Ты не хочешь? Но почему? Я важное скажу! Для меня важное и для тебя — тоже. Для нас обоих. Пожалуйста! Ну, Канъюн!

Канъюн повернулась к эльфу, чуть улыбнулась и сказала:

— Ты, знаешь, меня не Канъюн зовут. Иначе.

Потом уперла лук Крома одним концом в землю и ударом ноги переломила посередине.

Зря сломала, ой, зря! Дура — дурой! На что ум-то даден? Такая вещь хорошая была, так нет, взыграло ретивое. А теперь плачь — не плачь — не вернешь.

Канъюн шла, не разбирая дороги, ругая себя, а всего более свой несносный характер последними словами. Да бестолку всё. Что сломано — не склеишь, что ушло — то не вернешь, что сгорело — лишь пепел по ветру. Жизнь без цели и смысла — зачем она такая. Ничего она не может сделать, ничего. Со всеми поругалась. Все против нее зуб имеют. Обидно. Она же как лучше хотела.

Канъюн ловко уворачивалась от нависших сучьев. Это уже привычка выработалась, чтобы не сломать веточки, чтоб травинки не помять, листика не сронить. Хотела бы, а всё равно руки не поднять на зелень эту. Да и ни к чему след за собой оставлять — и так найдут, коли искать будут. А точно будут — как прочухаются. Эльфы — они такие, не прощают. Поскорее из леса бы выйти — всё ж попроще будет. Кончается же он где-нибудь — она точно знает. Вот только где конкретно — про то неведомо. А эльфы леса держатся. Лес — им дом родной.

Кто ж там живет, где леса нет? Ну, люди — конечно же. А еще? Есть другие? Да уж наверно. Мир не бывает простым.

Деревья вроде реже. На прогалину, что ль, выходим? И охнула, выйдя из-за деревьев, когда все они остались позади нее. Впереди лишь высоченная трава, в беспрерывном движении, до самого горизонта. Сделай шаг вперед и потеряешься здесь. Потому как нет ориентиров, кроме заходящего солнца, красным золотом затопившего всё вокруг.

Канъюн прерывисто вздохнула и неуверенно шагнула вперед. Как тут укрытие найти? Как тут вообще жить можно? Нельзя останавливаться — догонят проклятые. Идти надо, может, что и встретит по пути.