Валентин Бердичевский - Школа колдунов

Назад! Но я только глубже погружаюсь в нечавкнувшую жижу. И в это мгновение лопаются стены моего колодца! Ослепительно белое пламя острой стрелой вырывается вверх, радостно слизывая в озеро птиц…

Все это я каким-то образом вижу, хотя сам утопаю с головой в маслянистой черной воде, залепившей мне рот и глаза, заливающейся в ноздри. Я начинаю задыхаться, изо всех сил барахтаясь и извиваясь, мне не хватает воздуха. Рот мой раскрывается, и густая черная масса потоком устремляется в разрывающиеся от напряжения легкие.

Конец!.. Но тут чья-то цепкая рука вырывает меня на поверхность, оставив внизу досадливо расплескавшуюся лужу. Бешено кашляя, я ничего не вижу вокруг, струи воды вытекают из носа и ушей, а глаза готовы выскочить из орбит. Кто-то пребольно колотит по моей спине и, поперхнувшись еще раз, я наконец вновь обретаю способность видеть и слышать. Встряхиваясь, как мокрая курица, я стою в липкой чернильной луже, а рядом валяется пустой таз. Откуда-то сверху доносятся глухие удары, от которых, кажется, раскачивается весь дом, со всех сторон слышится надсадный кашель и выкрики:

— Мастер! Мастер вернулся!

За шиворот меня крепко держит Морквин и, почти приподняв над полом, плюется в самое ухо:

— Гаденыш! Утопиться вздумал? Ты опрокинул таз с озерной водой! Ну, подожди! Вернется Мастер — вдоволь напьешься ее!

Он наконец выпускает мой воротник и, схватившись за грудь, надрывно заходится кашлем. Все плошки вокруг погасли, словно задутые сильным порывом ветра, и чадят теперь клубами густого, резко пахнущего серой дыма. Захлопнув намокшую книгу, он пытается сорвать с шеи мохнатое ожерелье, ставшее вдруг тесным, и опрокидывает одну из треног. А кругом уже настоящая паника! Ученики, путаясь в своих балахонах, прячутся под широким столом, и староста, побросав в сумку колдовские причиндалы, выскакивает из кухни, опрокинув по дороге еще несколько треног. По коридору гулко разносятся его шаги, хлопают двери и где-то далеко стихает воронье карканье.

Пока я ошалело озираюсь, раздумывая, не удастся ли мне улизнуть в суматохе, Морквин появляется вновь и садится во главе стола. Дым рассеивается, и школяры, протирая покрасневшие глаза, медленно разбредаются по своим местам.

На решетке очага я замечаю разбитую яичную скорлупу и быстро отвожу от нее взгляд. Что это такое?!

Что-то сообразив, Морквин снова кидается к двери в коридор. Заперто! Он на цыпочках подходит к люку в полу и дергает за кольцо. И здесь закрыто!

— Это шутки Мастера Тромма, — глухо говорит долговязый Умих.

— На место! — шикает на меня староста. И я только теперь замечаю, что стою один посреди кухни… — Если Мастер узнает, — продолжает Морквин, — несдобровать всем! Мне он поверит больше.

Школяры угрюмо молчат, уткнувшись в пустые чашки.

— Я передумал, не стоит тревожить Покровителя Озера по таким пустякам. Убрать все! И чтоб никаких следов! А ты, змееныш, лучше расскажи нам, чему учит старый Оркмахи. И давно ли он выжил из ума? Что-то никто этого раньше не говорил…

«Начинается, экзаменатор нашелся, паршивец щербатый», — думаю я, но вслух говорю:

— Вообще-то я не самый лучший ученик, но кое-что рассказать могу. Хотя, вы же видели, какие книги мы принесли. Это очень хорошие учебники…

— Ты зубы не заговаривай! Говори, научил вас Оркмахи наводить порчу и вызывать дождь?!

— Не-ет, — тяну я, но мы изучаем математику, а скоро начнем химию…

Спросят что-нибудь, а у меня из головы все вылетело, что делать? Да, честно говоря, я и на уроке-то с трудом отвечаю. Ох, вернуться бы домой… И я с каким-то сладостным чувством вдруг вспоминаю свой учебник математики, весь исчерканный и потрепанный.

— Чего вы начнете? — у экзаменатора даже вытягивается лицо, и он опирается спиной о дверь. Она неожиданно распахивается, и «глаза и уши» вываливается в коридор. Школяры повскакивали с мест и испуганно шепчутся.

— Мастер, Мастер! — слышится вокруг, и в следующее мгновение в дверях появляется Морквин.

— Проверьте люк!

Кто-то тянет за кольцо, и крышка люка поднимается!

— Надо идти в класс! — сдерживая дрожь в голосе, говорит староста. — Мастер открыл нас на расстоянии!

Ученики тихо, гуськом спускаются в темный подпол, и мы бредем по узкому каменному переходу. Похоже, что он как и верхний коридор, сплошным кольцом опоясывает весь дом. Где-то здесь должен быть еще один выход наверх — так говорил Федор. Наверное, так мы и угодили в ловушку. Неподалеку, значит, прячется и второй ученик старого Оркмахи — ниндзя Федор. Тут меня вталкивают в подземный класс, и белобрысый закрывает за нами дверь.