Виктор Чигир - Мать многоликих [СИ]

Ула, 16 лет.

Онис— ее брат, 9 лет.

Йоварс— ее сосед, 16 лет.

Лирис, 18 лет.

Немой, 18 лет.

Айгарс, 45 лет.

Юлдис, 16 лет.

Ульга, 15 лет.

Фелита, 16 лет.

Найя, 17 лет.

Мать Многоликих.

Перекинувши через плечо коромысло с пустыми ведрами, Ула спускается по тропинке к реке.

Изогнутая плавным овалом лента реки с такой высоты напоминает поверхность зеркала — такая же ртутно-серая и гладкая. На противоположном крутом берегу темнеет густой сосновый лес. За лесом голубеет гряда покатых холмов, за ними — скалистые горы, верхушки которых покрыты снегами. Небо затянуто сплошной мутно-серой холстиной, лишь далеко на горизонте, у самых гор, белеет длинный просвет с рваными краями. На середине реки виднеются рыбацкие лодки, над ними неторопливо кружит стая птиц. С одной из лодок Уле кто-то машет рукой, и спустя несколько секунд до девушки доносится искаженный эхом приветственный крик.

Йоварс. Эге-ге-ге-ге! Ула-а!

На лице Улы появляется улыбка. Девушка машет в ответ, потом переводит взгляд себе под ноги, и улыбка ее становится какой-то мечтательной. Она укоризненно качает сама себе головой и тут же, без перехода, игриво ускорив шаг, берется приплясывать. Длинный, пестрой расцветки, подол развивается, мелькают белые голые ноги с грязными ступнями. Т ут девушка неловко поскальзывается в грязи и задевает ведром кусты кизила, обильно растущие справа от тропинки, где склон. Из-за кустов раздается детский смешок. Ула сейчас же меняется в лице — улыбки как не бывало — и идет дальше обычным шагом. Она знает, КТО за ней следит, но не подает виду, как будто не слышала никакого смешка и вообще ни о чем не догадывается.

Вот она на берегу. В реку уходят видавшие виды узкие мостки. Ула опускает на землю коромысло, снимает с крючков ведра и идет с ними на самый край мостков. Пока девушка занята ведрами, к ней, перебегая на полусогнутых ногах от одного куст а к другому, приближается Онис. По лицу мальчика видно, что он готовит какую-то проказу. По лицу Улы видно, что она с огромным трудом изображает ничего не подозревающую жертву. Онис на цыпочках, изо всех сил тужась, чтобы звуком не выдать себя, выходит к берегу. Он красен, как бурак, гром ко сопит и потеет. Уле не легче; чтобы не засмеяться, она принимается мурлыкать себе под нос. Онис, высунув от усердия язык и выпучив глаза, осторожно тянется к оставленному на земле сестриному коромыслу и, когда коромысло оказывается у него, со всех ног, будто за ним гонятся, бежит обратно под защиту кустов. Спустя какое-то время Ула возвращается на берег с полными ведрами и изумленно оглядывает землю у себя под ногами.

Ула. А где же? ( Вертит головой.) Ведь только что здесь лежало!

Из-за кустов доносится придушенный смешок, но Ула, кажется, не слышит его — крутится на одном месте, как кошка, которая вдруг обнаружила, что у нее пропал хвост.

Ула. ( Расстроенно ставит ведра на землю .) Вот ведь напасть! Тут же лежало. ( Заглядывает под мостки .) И здесь нет. ( Задумчиво .) А может, я так, без коромысла, пришла? ( Некоторое время молчит, вспоминая .) Да не-е-ет! Точно с ним. ( Снова вертит головой .) Но тогда где же оно?!

Ближайшие кусты кизила трясутся — там, зажав рот обеими руками, придушенно хихикает Онис. Ула делает вид, что не замечает этого.

Ула.( Решительно .) Ладно! Так маме и скажу — было да сплыло. Я-то тут при чем? Может, это водяной спёр. Еще спасибо скажет, что коромысло, а не дочку. Ходила б потом в тещах у водяного.

Усмехаясь собственной остроте, Ула берет ведра и идет в обратном направлении. Когда она минует куст, за которым прячется Онис, мальчик, держа в руках коромысло, выскакивает из укрытия за спиной у Улы и бежит к мосткам. Оказавшись у воды, он кладет коромысло там, где взял, а вместо него поднимает с земли камешек. Отбежав обратно к укрытию, он кидает камешек в реку. Раздается плеск. Ула оборачивается.

Ула. Ах! Да вон же оно, слепондя!

Девушка ставит на землю ведра и спешит к реке. Остановившись у коромысла, нарочито подозрительно осматривается. Никого не обнаружив, она пожимает плечами и, подняв коромысло, идет к оставленным ведрам. Но тут обнаруживается, что, пока она ходила к воде, одно ведро куда-то делось.