Лорел Гамильтон - Соблазненные луной

Мне не надо было вспоминать вкус и запах крови – вся комната была ею пропитана. Словно кто-то уронил на пол поднос с рубленым мясом, и все по нему прошлись. Вкус сырого мяса, а не одной только крови, я чувствовала корнем языка.

Баринтус бросился к Рису, прикрыл его широкой спиной, а королева вопила и кромсала спину Баринтуса ножом. Рис запрокинул голову – на месте здорового глаза осталось кровавое месиво. И он кричал – бессловесный, безнадежный вопль.

Я перевела взгляд на ранки на плечах Андаис и, не пытаясь высвободиться из рук Адайра и Галена, подумала: "Теки, кровь".

Кровь закапала, струйками потекла у нее по рукам, но, кажется, никто еще не заметил, что у королевы идет кровь, она сама точно не заметила. Ее слишком захватила горячка боя. Убить ее я не надеялась, она была воистину бессмертна. Надеялась я только отвлечь ее, ослабить. У меня не было сил и дальше смотреть на все это сложа руки. Я заставила ее терять кровь, а она даже не заметила. Она била ножом в Баринтуса, словно хотела пробить дыру насквозь. Словно надеялась пролезть в дыру и вытащить оттуда Риса.

Глупо было надеяться ее отвлечь. Мелкая потеря крови не остановит ее, богиню битвы. Слова отца всплыли в памяти: "Если когда-нибудь ты решишь выступить против моей сестры, убей ее, Мередит. Убей или забудь даже думать о том, чтобы поднять на нее руку".

Я вытянула левую руку ладонью вперед и выпустила магию на свободу, словно птицу в небеса. Это было так здорово – выпустить ее, дать ей свободу, бросить попытки казаться не тем, что я есть. Вот эта кровь – это тоже я. Кровь хлынула у Андаис по плечам, и хоть сама она по-прежнему оставалась бесчувственной, кое-кто из мужчин это заметил.

Адайр уже отпустил меня, шагнул назад. Наверное, не хотел оказаться поблизости, когда Андаис очнется от горячки боя. Не хотел, чтобы его сочли как-то к этому причастным.

– Нет, нет, Мерри! – Гален тянул меня за правую руку, хотел захватить и левую. "Теки, кровь", – подумала я. Он отскочил прочь – на ладони у него появился тонкий порез, словно я его бритвой ударила. Глаза у него распахнулись от страха. Меня он боялся или за меня – не знаю.

Кровь алыми струями лилась по рукам королевы, а она все резала и резала спину Баринтуса. Я направила на нее мысль, как на Галена: "Теки, кровь", и царапина у нее на груди разошлась, словно по ней полоснули невидимым ножом. Андаис не закончила очередной удар, остановилась, не понимая.

Я смотрела на ее изящную белую шею: там была крошечная капелька крови, едва заметная точка, но я почему-то видела ее через всю комнату, как под лупой. Я ее видела невероятно ясно, чувствовала запах крови под тонкой этой кожей. Я сложила руку в кулак и представила, что должно сделаться с этой крошечной ранкой. На белом горле вдруг прорезался еще один рот – красная огромная рана. Я думала, Андаис закричит, но она просто не смогла. Кровь хлынула фонтаном, и она забыла про Баринтуса, про Риса, про все на свете – она уставилась на меня своими трехцветными глазами, и в них мелькнула мысль. Воздух вокруг меня сгустился, как в грозу.

– Истекай кровью! – заорала я.

Кровь полилась потоком, словно ее выплескивал гигантский насос. Была бы Андаис человеком, она бы свалилась и умерла, но она не была человеком. Она вытянула ко мне руку.

Гален бросился вперед, между мной и ею, и упал на колени, схватившись руками за горло: он беспомощно открывал рот, но из него не доносилось ни звука. У меня времени не было ни испугаться, ни подумать, что она с ним сделала. Он пожертвовал собой, чтобы я могла ее убить: в этот миг я забыла, что она моя королева, что она сидхе, все забыла, просто хотела ее остановить. Мертвая она остановится.

Из моих губ вылетело шипение, словно нож вытаскивали из ножен. Я только одно слово сказала:

– Кровь!

Сила рванулась от меня вперед, скользящим ударом прошлась по стражам на всем пути – словно невидимое лезвие резануло опять им по ранам, извлекая новую кровь.

Королева видела приближение чар, распознала угрозу. Она сжала кулак, и воздух вдруг отвердел, я не могла вдохнуть – ребра не поднимались. Я повалилась на пол, но успела увидеть, как мои чары ударили по ней, успела увидеть, как льется кровь у нее изо рта, из носа, из ушей, из глаз. Я упала на колени рядом с бьющимся в корчах Галеном, но сквозь туман перед глазами, сквозь танцующие белые искры я увидела, как оседает на колени Андаис. Она смотрела на меня обведенными кровью глазами и, кажется, говорила что-то, но я уже не слышала. В ушах звенел беззвучный вопль моего несчастного тела, жаждущего хоть глотка воздуха. Я упала – на живот. Даже умирая, я хотела видеть ее смерть.