Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези

— А чего ты ожидала? — спросил Мэйтин. Бог вышагивал по не расчищенной от снега обочине, не оставляя следов. — Что он тут же предложит Элизабет руку и сердце? Она ему сводный хор чучел среди ночи прислала. А до этого чуть не отравила дымом с ароматом лаванды. А еще раньше…

— Хвост наколдовала! — в сердцах оборвала я перечисление наших с Элси чудачеств. — И что? Это любовное фэнтези, юмористическое притом. И не такое могло быть!

— Так ты думаешь, что оказалась в дамской книжке?

— Ничего я уже не думаю! — огрызнулась я.

— Это зря. Думать надо.

Не был бы богом, отхватил бы пару подзатыльников, а так я лишь набрала в легкие побольше воздуха, чтобы сказать, куда ему пойти со своими поучениями… и медленно выдохнула, увидев идущего мне навстречу… человека? Вряд ли. Но, полагаю, это был мужчина. Высокий, тонкокостный. Двигался он быстро, но плавно, и темно-зеленый плащ колыхался в такт его шагам. Длинные волосы, белее, чем снег вокруг, развевались на ветру. А взглянув в лицо незнакомца, я уже не могла отвести взгляда. У людей не бывает таких лиц. Узкое, длинное, с тонким носом и неяркими, но четко очерченными губами, оно завораживало непривычной красотой. Сероватая, отливающая перламутром кожа. Высокий, абсолютно гладкий лоб. Серебристые ниточки изящно изогнутых бровей. От переносицы к вискам, полукругами ложась на щеки, тянулись дорожки тонких светлых шрамов, формировавших сложный рисунок, похожий на тот, что украшал мальчишескую физиономию Мэйтина. Но самое нереальное — большие миндалевидные глаза, обрамленные белесыми ресницами. Если волосы незнакомца цветом напоминали снег, то глаза — лед, в который вмерзла агатовая бусинка зрачка: блестящие, прозрачные, разве что слегка голубоватые, хотя, возможно, это небо отражалось в них.

— Э-э… эльф? — я проводила взглядом беловолосого, осмысливая пришедшую от Элси подсказку-воспоминание. — Мэйтин, ты издеваешься? Эльфы же не такие!

— Разве? — прищурился бог. — Сейчас проверим.

В руках у него появилась книга, забросившая меня сюда.

— Эльфы, эльфы, — он быстро переворачивал страницы. — Вот! Нечеловечески прекрасные. Нечеловечески же? Светловолосые. Так? Глаза как драгоценные камни.

— Какие камни? — я схватилась за голову. — Бриллианты?

— А что?

Я махнула рукой. Хорошо хоть не рубины.

— Уши длинные, острые, — закончил описание Мэйтин.

Ушей я не рассмотрела, но надеюсь, длинные — это не как у Будды, с оттянутыми до плеч мочками.

— Как надо длинные, — заверил бог.

— У Элизабет в роду были эльфы, — вспомнила я.

— В прошлом, после заключения мира, некоторые договоры скреплялись брачными союзами. Но редко: это людская традиция, эльфам она непонятна.

— Договоры? — расстроилась я. — А любовь?

— Между эльфом и человеком? О таком даже ты не писала.

— Рассказывай, — потребовала я. — О чем я писала, о чем не писала и о чем писала, но не так, как оно получилось.

— Получилось именно так, как писала, — заявил бог. — Понятнее писать надо.

Развлекалась я, вот и впихнула в книжку все, что хотелось. Канализацию, например. Поезда, дирижабли. Телефон, по которому из любого корпуса можно дозвониться ректору. Анализ крови: Мэг в третьей главе рассказывала…

Я с ненавистью поглядела на желтые бумажки: ускорила прогресс на свою голову!

— Нормально вышло, — утешил Мэйтин. — К тому же у нас тут магия, а это фактор немаловажный. Наука развивается другими темпами и идет другими путями. Разберешься по воспоминаниям Элси. А что не вспомнишь — сама узнаешь.

— Угу. Испытаю на собственной шкуре.

— Вот именно! В хорошем смысле, конечно.

И почему чем дольше я его знаю, тем меньше доверяю его словам?

Мэйтин мысленный вопрос проигнорировал.

— Куда сначала? — полюбопытствовал, кивнув на листочки с распоряжениями ректора.

— Кровь сдавать, — ответила я угрюмо. — Натощак, как положено.

Потом пороюсь в заемной памяти и наскребу что-нибудь на зачет по драконам. Нет, ну сложно было Оливеру оказаться одним из них?! Потому что белобрысый божок прав: если мир и люди, его населяющие, хотя бы на пятьдесят процентов реальны, без предназначения этот красавчик в Элси не влюбится. А в книжке все логично выходило.

— Логично? — Мэйтин насмешливо хмыкнул.

— Любовь зла, — промычала я. — И не такие влюбляются. И не в таких.

— A-а, в этом смысле…

— Ты же бог! — накинулась на него я. — Сделай так, чтобы он меня… ее полюбил!

— Я не такой бог.

— Ты никакой бог! Ничего не знаешь, ничего не можешь. Зачем такой нужен?