Амэя Мизуки - Сердце, покрытое льдом, легко растопить [СИ]

— Брачная церемония пройдет через неделю. Дам тебе возможность привыкнуть и подготовиться, — осведомил Аданлас.

— Спасибо, — холодно поблагодарил юноша.

— Не за что, — уже с ядом в голосе ответил император. — Наш союз скрепят древним ритуалом. Его не практиковали более десяти тысяч лет, так же, как и однополые браки, — повелитель слащаво улыбнулся. — В храме, на глазах у придворных, я раскрою твою печать Элизаме на ритуальном алтаре, до полного моего удовлетворения. Дабы каждый в этом мире знал, что ты принадлежишь мне, — он замолчал на минуту. — Такой союз не сможет разорвать ни одна сила на свете, даже смерть.

Сердце в груди Морихэля ёкнуло. Тонкие пальцы сжали поводья с такой силой, что кожа, пронизанная венами, побелела. Глаза застыли, словно ровная гладь зеркального озера покрылась коркой льда, не отражая в себе ничего. Поток молитв и проклятий хлынул в голову юноши. Он не понимал подобной жестокости и стремления к превосходству, когда уже все доказано, когда светлый народ признал поражение. Морихэль станет его супругом, проживет с ним столько, сколько отмерила владычица Судьба, и даже после смерти они не смогут расстаться. Для чего это нужно было самому правителю, молодой эльф не знал.

— Ваше Величество, — принц впервые обратился к Аданласу уважительно. — Какой ваш любимый фрукт?

— Доринский бордовый виноград, — честно ответил повелитель, не ожидая подобного вопроса.

— Да пожри тля весь урожай этого винограда в грядущем году! — с толикой отчаянья взмолился Морихэль небесам.

Император был доволен: иная реакция его бы расстроила. Аданлас знал, будущий супруг ничем не выдаст своего смятения или страха. Стан останется такой же ровный, как и минуту назад, голос не дрогнет, и ни одного слова поперек не будет, ибо это не обсуждается. Однако дерзость звучала прекрасно: недостаточно, чтобы наказать, и не так мало, чтобы Аданлас потерял интерес.

Оставалось еще несколько суток утомительной дороги. Ночью они сделали привал: нужно было дать отдохнуть лошадям и сбросить напряжение с уставших мышц. Морихэль держался отдельно, полностью погруженный в свои думы, игнорируя слуг, которые пытались накормить его и принесли одеяния темных. Он не обращал внимания на громкие разговоры о его персоне, на странные взгляды императора, брошенные в его сторону мельком.

Свита недоумевала, почему этот юнец так гордо восседал на огромном валуне, не обращая даже крупицы своего внимания на громкие восклицания, а на губах проступала едва заметная улыбка. После поведанного Аданласом намерения относительно их свадьбы, юноша должен был сломаться или хотя бы надломиться, но Морихэль сиял ярче звезд на безграничном ночном небосводе.

Они думали, что, возможно, светлый принц еще не осознал своей участи и пребывает в собственном мире, где нет забот и ответственности, а царят лишь легкость и покой.

Солнце мягкими лучами гладило скользящие силуэты, а утренний ветер ласкал кожу. За поднятой лошадьми пылью, наездники не могли ощутить свежий запах росы.

Морихэль глубоко вздохнул, борясь с приступом паники. Чем ближе они оказывались к будущему дому, тем сильнее он волновался.

— К вечеру прибудем в замок, — оповестил один из воинов дроу.

Юноша скакал бы еще и скакал на коне, куда глаза глядят. Радовался рассвету, дружелюбно улыбающемуся по утрам, слушал шелест ветра в одеждах и топот копыт, мерно разносившегося по окрестностям.

Отвлекаясь от тяжких дум, Морихэль внимательно рассматривал горизонт, изучая свои будущие владения. Эта мысль неприятно отдалась в висках, словно тронутая старая рана, однако сосредоточиться на ней у эльфа не получилось. Он напрягся и, немного прищурившись, вытянулся вперед. Глаза цепко впились в одну точку, вылавливая редкие движения.

— Могу ли я попросить свадебный подарок? — слегка взволновано осведомился Морихэль у императора.

Аданлас удивился незнакомым ноткам в голосе жениха, от чего возжелал сделать ему этот дар.

— Можешь, проси, — снисходительно распорядился повелитель.

— Отдайте мне ваш плащ и корону, а сами займите место в конце колонны, — Морихэль со всей серьезностью посмотрел в темные глаза жениха.

— Ты, наверно, потерял рассудок, за те дни, что провел в пути? — угрожающе понизил голос правитель.

— Это моя единственная просьба, и, как мой будущий супруг, Ваше Величество не может отказать, — уже с нажимом почти требовал он.