Джон Толкин - Атрабет Финрод ах Андрет (Беседа Финрода и Андрет) (ЛП)

Тут он умолк, ибо заметил, что Андрет беззвучно плачет.

— Ах, государь мой! — проговорила она. — Что же делать теперь? Ведь мы говорим, словно все так и есть, или непременно будет. Но ведь люди пали и утратили свою мощь. Не дождаться нам Арды Возрожденной: перед нами — тьма, и мы тщетно вглядываемся в нее. Если мы должны были помочь возвести для вас вечные чертоги — значит, не бывать этому.

— И надежды у вас нет?

— Что такое надежда? Когда ждешь чего-то хорошего, и знаешь, что оно может не сбыться, но может и сбыться, ибо есть основания тому? Нет у нас такой надежды.

— Есть две надежды, — ответил Финрод. — То, что зовут «надеждой» люди, мы называем «амдир», «взгляд вперед» (букв. «взгляд вверх»). Но есть еще другая надежда, ее основания — глубже. «Эстэль», «вера», зовем мы ее. Никакие события в Мире не могут поколебать ее, ибо она зиждется не на опыте, но на нашем естестве и изначальном бытии. Ибо если мы воистину Эрухини, Дети Единого, Он не позволит лишить Себя Своего достояния — не позволит ни Врагу, ни даже нам самим. Вот первооснова эстэль, и мы не теряем ее даже в предвидении Конца: что все Его замыслы неизменно ведут к радости Его детей. Вы говорите, того, что зовется «амдир», у вас нет. Неужели и того, что зовется «эстэль», не осталось?

— Может, и осталось, — сказала она. — Но как же Вы не понимаете? Ведь наша эстэль колеблется, и основания ее потрясены — это часть нашего недуга. А правда ли, что мы — Дети Единого? Быть может, Он совсем отрекся от нас? А может, мы и не Его дети? Не Безымянный ли Владыка Мира?

— Об этом даже спрашивать нельзя! — воскликнул Финрод.

— Но и молчать нельзя тоже, — возразила Андрет, — иначе не понять Вам всей глубины нашего отчаяния. По крайней мере, большинства людей. А что до атани, как зовете нас вы — Ищущих, как зовем мы себя сами, тех, кто оставил земли отчаяния и людей тьмы, и в тщетной надежде отправился на запад… Мы-то верим, что исцеление еще возможно, есть какой-то выход. Но эстэль ли это? Это, скорее, амдир — но необоснованный: просто бегство во сне, а пробуждение известно — не избежать нам тьмы и смерти…

— «Просто бегство во тьме», говорите Вы… — промолвил Финрод. — Во сне открываются многие желания; а желание может быть последним проблеском эстэль. Но Вы, Андрет, говорите не о сне. Вы путаете «сон» и «пробуждение» с «надеждой» и «верой». Первое сомнительно, второе вернее. Что, люди лишь во сне говорят о выходе и исцелении?

— Во сне ли, наяву ли, ничего определенного они не говорят, — ответила Андрет. — Когда придет исцеление? Как это произойдет? Какими станут те, кто исцелится? Что будет с нами, с теми, кто уйдет во тьму, не успев получить исцеления? На эти вопросы могли бы попытаться ответить лишь люди «Древней Надежды», как они себя называют.

— Люди «Древней Надежды»? — переспросил Финрод. — А кто это?

— Их немного, — ответила она, — но с тех пор, как мы пришли сюда, их стало больше — они увидели (или им так кажется), что Безымянному можно противостоять. Но это еще не причина. Противостоять-то ему можно, но его былых злодеяний этим не исправишь. Тем глубже будет их отчаяние, если доблесть эльдар не устоит. Ибо древняя надежда основана не на мощи людей или других народов Арды.

— А на чем? — спросил Финрод. — Что это за надежда, Вы не знаете?

— Говорят, — ответила Андрет, — говорят, будто Единый сам вступит в Арду и исцелит людей и все Искажение, с начала до конца. Говорят еще, — а может, выдумывают, — что эти слухи ведут начало с незапамятных времен, со дней нашего падения, и дошли до нас через бессчетные годы.

— Говорят? Выдумывают? Вы что, не верите этому?

— Трудно этому верить, государь. Это ведь противоречит здравому смыслу. Кто такой Единый, Которого вы зовете Эру? Оставим тех людей, что служат Безымянному — хотя их много в Средиземье. Большинство остальных считают, что мир есть война между Светом и Тьмой, обладающими равной силой. Но Вы скажете: нет, это Манвэ и Мелькор, а Эру выше их. Значит, Эру — величайший из валар, великий бог среди прочих богов (так говорят многие, даже среди атани), король, что живет вне своего королевства и дозволяет вельможам делать что вздумается? Нет, говорите Вы, Эру — Единый, и равных Ему нет, Он сотворил Эа, а сам — вне ее; валар могущественнее нас, но немногим ближе к Его величию. Не так ли?

— Так, — кивнул Финрод. — Мы так говорим. Мы знаем валар, и все они говорят то же самое — все, кроме одного. Но, как Вы думаете, кто больше похож на лжеца — те, кто смирен, или тот, кто стремится возвыситься?