Евгения Кретова - Посох Велеса

— Хороший ремень не порвался бы, — резонно заметил светловолосый, переворачивая Афросия на спину. Он осмотрел его челюсть, взял покрепче за шиворот и оттащил ближе к лесу, под тень разлапистого дуба. — Я тебе ж говорил не брать русалочьих поделок, а ты «шо такого», да «шо такого». Вот и остался без ремня…

Так же он переволок Ключника, и уложил его рядом с Афросием. Осмотрев свою работу и, оставшись ею довольным, он направился к Шкоде. Здесь они уже вдвоем с товарищем препроводили и Шкоду в тенек:

— Отдохните, ребятки! — и, отряхнув руки, он направился к месту, где исчезли девочки.

— А боевые девчонки-то! — восторженно проговорил темноволосый мальчишка. — Та, что с косой, уж не наша ли Ярушка? Не успел разглядеть?

— Да, похожа на нее, — отозвался светловолосый. Это был парень лет шестнадцати-семнадцати, молчаливый, довольно высокий и плечистый, сильно отличался от своего друга: тот везде находил над чем посмеяться, и от чего повеселиться. Вот и сейчас он, не умолкая, перечислял причины, по которым девочка с косой, ну точно, «их Ярушка». Зато вторая красавица ему не знакома.

— А ты видел, как она Духа напустила на этих, троих? — отметил светловолосый и, присев в траву, рассмотрел начерченные на траве узоры. — В Аркаим махнули.

Темноволосый, едва услышав это, смолк. Подошел ближе:

— Как ты узнал? Вот скажи, Олеб, как ты все узнаешь?! И этих, — он кивнул в сторону лежащий рядком Шкоду, Афросия и Ключника, — заприметил почти у самой Поганой проплешины…

Светловолосый поднял на товарища светлые, цвета весеннего неба, глаза, улыбнулся:

— А оттого, что я — леший. У меня в лесу свои приметки!

Темноволосый расстроено махнул рукой:

— Точно в Аркаим?

— Точнее некуда…

— За ними пойдем? Или за этими присматривать останемся?

Светловолосый кивнул, и, пока начертанный на траве знак не остыл, шагнул в него, ловко окружив себя и своего товарища сизым облаком.

Катя шла за Ярославой по сырому коридору — темной трубе с призрачно сизыми стенами без звуков, запахов, с единственным доступным ощущением — холода. Казалось, она перемещается в холодильнике, который вытягивает из нее по крупице тепло.

— Яруш, — зубы с трудом разжимались, — давай оденемся, холодно тут, как в морге.

— Ступай скорее, — торопила ее подруга, с тревогой на нее оглядываясь и всматриваясь в Катино лицо.

И Катя послушно делала шаг за шагом, хотя идти становилось все труднее. Холод перехватывал обручем ребра, сковывая легкие. Ноги, ватные, словно чужие, с трудом отрывались от земли, волосы покрылись тонкой пылью инея, и Ярославе, чтобы не потерять подругу, пришлось снять с себя пояс и несколько раз обернуть его вокруг Катиного запястья, надежно привязав подругу к себе.

— Потерпи, родненькая, еще чуточку осталось пройти, — шептала она.

Ярослава видела: переход Кате дается все труднее.

Будь у нее опыт в подобных вещах, за эти несколько минут, что они находятся здесь, они бы уже легко добрались до конечной точки перехода — Аркаима. Но Катя шла медленно, несмело, и теряла гораздо больше сил, чем следовало.

— Ты ж темный морок оживила, ты Духа его призвала, и явился тебе он в обличье живом, — исступленно бормотала Ярушка, практически волоча подругу по дымчатой трубе. — Это ж значит что? Что ты сильная! Ого-го-го какая сильная, — она приобняла Катю за талую, перекинула ее обмякшую руку через плечо, почти взвалив на себя тяжелеющее тело. — И не гоже тебе так разнюниваться!

Она, стараясь не останавливаться, выдохнула, сильнее взвалила Катю себе на плечи, потянула вперед, как заговоренная, продолжая разговаривать, вытягивать подругу из забытьи.

— Я ж как думала, — шептала она, задыхаясь от тяжести, — я ж думала добраться до Первого уступа, это всего-то в трех верстах от Тавды. А там у бабушки домик запрятан в чаще. Там бы мы ее ступу прихватили, на ней и махнули до Аркаима. А там дядюшка Стар. Он, знаешь, какой умный! Он бы что-нибудь подсказал тебе!

Катя не знала. Ярушкины слова до нее доходили медленно, продираясь сквозь темный туман и безвременье.

— А тут эти гаврики полоумные. Вот и пришлось планы-то менять! Но ты — то мороком управлять можешь. Что тебе крошечный переходик!

Ярослава повернула голову, заглянула в покрывшееся бледно-зелеными пятнами Катино лицо, всхлипнула:

— Эх, анчутка одноглазая дернула меня броситься в этот переход! Можно ж было тень на тебя набросить, они б тебя и потеряли из виду! Вот помрешь? Я что делать буду?!