Джордж Бейли - Рыжая Соня и кладовые тьмы

Из-за портала, со стороны лестницы, до них донесся звук шагов бегущего человека. По мере того как топот становился громче, ратники умолкали и озабоченно смотрели в темноту, совсем уже не радуясь костру, который теперь только мешал им.

Когда стало ясно, что это и правда шаги, все поняли, что ушедшие возвращаются, но радости по этому поводу никто не испытал. Каждый понимал, что вернуться они решили не по собственной воле.

Люди вскочили с мест. Дюжина отдежуривших ночь дозорных выстроилась по бокам портала, в то время как остальные бросились к вещам, быстро увязывая изрядно похудевшие мешки. Подхваченные гулким эхом торопливые шаги все приближались, хотя по расчетам воинов, человек давно уже должен был показаться.

Наконец темный силуэт появился из-за поворота.

— Не стреляйте! Это я, Халк! — крикнул человек, испугавшись направленных на него луков.

Он успел сделать еще два шага, прежде чем силы оставили его окончательно и он повалился на руки товарищей, выскочивших ему навстречу.

— А-а! Проклятье! — взревел Кучулуг — Да что же это!

— Сюда его несите! — крикнул Север, но ратники уже и сами внесли Халка под низко нависшие своды зала.

— Великая Волчица, кто его так? — прошептал Каруго.

Все не защищенные доспехами части тела бедняги оказались покрыты мелкими кровоточащими ранками.

— Похоже, беднягу не загрызли,— заметил Чико,— а просто высосали из него кровь. Посмотрите — он совсем белый.

Но Север и сам уже увидел, что к чему. Он достал и мешка флягу с крепким вином, что держал про запас, и приложил горлышко к побелевшим губам умирающего. Халк сделал глоток, другой, закашлялся и открыл глаза.

— Хватит,— сказал он и окинул взглядом склонившихся к нему людей.

На его щеках выступил слабый предсмертный румянец. Похоже, он и сам понимал, что видит друзей в последний раз, а потому виновато улыбнулся, прежде чем заговорить.

— Ты, как всегда, оказался прав, Вожак. Не стоило нам уходить,— прошептал он и прикрыл глаза, словно даже это ничтожное усилие оказалось для него чрезмерным. Он долго молчал, собираясь с силами.— Мы очень спешили… Хотели вернуться за один переход…— Он говорил с долгими перерывами, стараясь произнести хоть одну фразу до конца.— Не успели… Дошли до города, а там…— Халк снова умолк, то ли оттого, что у него совсем не осталось сил, то ли заново переживая весь ужас случившегося.— Они лезли изо всех дыр,— прошептал он совсем тихо и вдруг открыл глаза и уставился невидящим взглядом в темный потолок.— Не пройдем… Не пройдем…— дважды повторил он уже в бреду.— Назад, к нашим… Не выпустят…

Он говорил все тише, а люди слушали его, не перебивая, и, затаив дыхание, ловили каждое слово.

Он же пробормотал «не выпустят…» и еще некоторое время бубнил что-то совершенно бессвязное, но никто уже не мог понять смысла.

Он так и затих на полуслове, а глаза мертвеца продолжали слепо таращиться в темноту над головой.

— Умер,— сообщил Север, поднимаясь.

Воины старались не смотреть друг на друга, словно несли ответственность за смерть человека, который предал их, бросив на произвол судьбы.

— Ну и что нам теперь делать? — Холд задал наконец вопрос, вертевшийся у каждого на языке.

— А что изменилось? — холодно ответила Халима и смерила старого воина брезгливым взглядом.— Трус и предатель получил то, к чему стремился.— Теперь она обращалась ко всем.— Покопайтесь в своих душах и ответьте честно, многие ли из вас всерьез верили, что отступники выберутся на волю? — Она обвела мужчин торжествующим взглядом.— Я думаю, никто!

«Колдунья, как всегда, рада чужой беде,— подумала Соня.— Хотя она, безусловно, права. Все мы ожидали для предателей именно такой участи, однако каждый наверняка надеялся, что ошибается. Правду она сказала, но, как ни странно, в ее устах даже правда становится грязной…»

— Уходить надо! — неожиданно заявил Чико.— Я не желаю сдохнуть ни с золотом, ни без него!

Если бы только Халима могла предположить, что ее обвинения в трусости сработают не так, как она рассчитывала, а наоборот! Она бы воздержалась. А так получилось, что она выставила напоказ общую постыдную тайну. Чего же теперь стесняться?

— Ты хочешь повторить его судьбу?! — зло огрызнулась она.— Давай! Проваливай!

— Уходить нужно вместе,— поддержал Чико Каруго.— Поодиночке мы все погибнем!

Окинув ненавидящим взглядом толпу притихших воинов, Халима поняла, что все согласны с Каруго. Никто, правда, с ней не спорил. Все старательно прятали глаза.