Джордж Бейли - Рыжая Соня и кладовые тьмы

— Это понятно,— кивнул Вожак.— Вот только каково назначение каждого из них?

Кто-то хохотнул в толпе, и Север порадовался, что люди, судя по всему, начали приходить в себя. Он обернулся к Халиме:

— Быть может, ты объяснишь, где нам чего ждать?

— Ни один из орнаментов ничего мне не говорит,— ответила она,— а одни и те же цвета в разных магиях имеют разный смысл.— Пифия задумалась, прежде чем продолжить.— Но если пытаться сопоставлять цвета со сферами жизни, то красный должен означать кровь.

— Зал воинов,— предположил Север.

— Вполне вероятно,— не стала спорить колдунья.

— Тогда черный может означать магию,— заметила Соня.— Черную магию…

— Не исключено,— пожала плечами Пифия.— Но может означать и черную землю, или зал земледельцев.

— Тогда за красной может располагаться бойня,— сказала Соня.

— Здорово,— усмехнулся Вожак.— Значит, за одной дверью воины или живодеры, а за второй — колдуны или крестьяне. Ну а остальные две?

Все молчали. Понимая, что все предположения могут оказаться по меньшей мере нелепыми, никто не хотел выглядеть дураком. И тогда заговорил Кучулуг. Ни от кого не укрылось, что после последнего разговора с Севером гирканец не прочь поболтать. Быть может, он и впрямь решил доказать, что способен убеждать не только силой?

— Повара! Крестьяне! — пренебрежительно фыркнул великан и отвернулся.— По-моему, все это чушь собачья,— проворчал он.

Воины расхохотались, но свое мнение никто высказывать не торопился. Люди разбрелись по залу и вновь начали рассматривать входы.

— Надоела эта темень! — сообщила Соня, запалив один из факелов, и принялась обходить стены.

Желтое пламя заплясало по кроваво-красному граниту, отбрасывая густо-черные тени. Колдунья следила за ней насмешливым взглядом, словно заранее знала, что ничего умного ее соперница придумать не сможет. Хоть Халима и не сумела разгадать ни значения цветов, ни смысл орнамента, она чувствовала себя на коне. Она пообещала оградить отряд от Странника и выполнила свое обещание. С этим никто не мог поспорить, а то, что ей понадобилось для этого вовсе не колдовать, а всего лишь оставить на ближайшей к выходу статуе маленькую записочку, ничего не меняло по сути, ведь знала об этом только Пифия. Остальные же, и даже Север — так, по крайней мере, казалось ей самой — смотрели на нее с уважением. На самом же деле Вожак не сомневался, что она успела связаться со своим сообщником и просто передать ему, чтобы он оставил отряд в покое… Но об этом опять-таки знали только он сам да его подруга. Соня же надеялась сейчас отыскать какие-то надписи или указатели, но надежда ее и впрямь оказалась тщетной.

На ровной кладке из аккуратных блоков, которые совсем не тронуло время, не было ничего, кроме медных скоб для факелов, а каждую арку перекрывали тяжелые золотые ворота. Причем все они оказались заперты, иначе все споры давным-давно разрешились бы сами собой. Теперь же люди не торопились, не желая угодить в ловушку. Недолго думая, Север велел тут же располагаться на ночлег, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. Да и обороняться, если на них внезапно нападут, здесь проще, ведь противники могут явиться только сверху.

Костер разложили недалеко от выхода. Топливо принесли с собой, собрав в городе наверху обломки мебели покрупнее. Всем, не только Соне, надоела темень, а мертвенный свет, в котором все представало через магические камни — и того больше. К тому же огонь позволял защититься от местных тварей, которые явно предпочитали держаться подальше от света.

После того как девять человек решили вернуться наверх, их осталось сорок восемь, и теперь все собрались у костра, чтобы решить, какую из дверей вскрывать в первую очередь. Каждый приводил свои доводы, не слишком убедительные и потому тотчас отметаемые остальными, которые тоже не могли придумать ничего путного.

— Все, что здесь говорилось, никуда не годится,— высказался наконец и Вожак, который до того не проронил ни слова.— С равным успехом можно принять любое предложение. А потому, если к утру никто не скажет ничего на самом деле серьезного, начнем с левой крайней двери.

— А почему не с правой? — тут же полюбопытствовала Соня.

— Она черная…— Север недовольно поморщился.— Я не люблю черный цвет,— пояснил он под общий смех.— А левая арка желтая, как солнышко.

Халима пренебрежительно фыркнула, но ничего не сказала.

Она понимала, что начинать все равно придется и что Север прав: раз ни у кого нет стоящих мыслей, остается просто ткнуть пальцем. Зато когда молодой замориец решил поддержать Вожака, а потом заявил, что главное — остаться в живых, и лучше уж вернуться с пустыми руками, чем набить карманы сокровищами и погибнуть, Пифия не выдержала.