Александра Кристо - Уничтожить королевство

Это корабль нищего принца.

Не все королевские особы одинаковы. Одни обряжены в богатые тряпки и так увешаны тяжеленными драгоценностями, что тонут в два раза быстрее. Другие одеты скудно и могут позволить себе лишь пару колец да бронзовую корону, окрашенную под золото. Вот только для меня это неважно. В конце концов, принц он и есть принц.

Бок о бок мы с Кальей плывем наравне с рассекающим море кораблем. Он идет с устойчивой скоростью, которую мы без труда поддерживаем, предвкушая миг, когда люди станут добычей. Это мучительное ожидание. Наконец на палубе появляется принц и обращает свой взор на океан. Нас он не видит. Мы слишком близко и плывем слишком быстро. Сквозь кильватерный след Калья смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Я отвечаю ей улыбкой столь же очевидной, как кивок.

Мы поднимаемся из пены, размыкаем уста…

И поем в идеальный унисон на мидасане — самом распространенном человеческом языке. И единственном, что хорошо знаком каждой сирене. Не то чтобы слова важны. Соблазняет людей музыка. Наши голоса эхом уносятся в небеса и возвращаются назад с ветром. Мы вдвоем звучим как целый хор, и навязчивая мелодия, нарастая и усиливаясь, пробирается в сердца экипажа, пока корабль наконец не останавливается.

— Матушка, вы слышите? — спрашивает принц высоким мечтательным голосом.

— Я не уверена… — отзывается стоящая подле него королева.

И осекается, когда мелодия захватывает над нею власть. Как по команде каждый на борту застывает. Тела их неподвижны, глаза устремлены на воду. Сосредоточившись на принце, я пою все нежнее. И в следующий миг наши взгляды встречаются.

— Боги, — выдыхает он. — Это ты.

Принц улыбается, из его левого глаза скатывается слезинка.

Я завершаю песнь, и голос мой превращается в тихий гул.

— Любовь моя, — молвит принц, — наконец-то я тебя нашел.

Затем хватается за выбленки и вглядывается вниз, упершись грудью в деревянный борт и протягивая руку в надежде коснуться меня. На нем бежевая рубашка, шнуровка на груди расслаблена, рукава разорваны и слегка поедены молью. Его корона — тонкий золотой обруч — выглядит так, будто от неосторожного движения может сломаться. Принц кажется унылым и нищим.

Но тут я вижу его лицо.

Нежное и округлое; кожа — что лакированное дерево, а глаза — пронзительная чернота. Волосы беспорядочно вьются на голове — прекрасный хаос из петель и спиралей. Калья была права, принц похож на ангела. Он изумителен, если честно. Его сердце станет отличным трофеем.

— Ты так красива, — говорит королева, благоговейно взирая на Калью. — Я таких прежде никогда не видела.

А та с первобытной улыбкой поднимает руку и манит королеву в океан.

Я вновь сосредотачиваюсь на принце, который все еще отчаянно тянется ко мне.

— Любовь моя, — умоляет он, — поднимись на борт.

Я качаю головой и продолжаю напевать. Вторя моему убаюкивающему голосу, стонет ветер.

— Тогда я сам приду к тебе! — восклицает принц, как будто у него вообще был выбор.

Со счастливой улыбкой он бросается вниз, и в ту секунду, когда тело его с плеском погружается в воду, я знаю, что королева уже тоже сдалась на милость моей кузины. Звук от их падения что-то пробуждает в экипаже, и они все разом начинают кричать.

Пятьдесят человек перевешиваются через борт, цепляясь за веревки и дерево, с ужасом разглядывая развернувшуюся в океане картину. Но никто не осмеливается прыгнуть следом, чтобы спасти своих правителей. Я чувствую их страх, смешанный с растерянностью, которая возникает каждый раз, стоит нашей песне утихнуть.

Я смотрю в глаза своего принца и поглаживаю его мягкую ангельскую кожу. Нежно, положив одну руку на его щеку, а другую — на тонкокостное плечо, я целую его. А затем, едва ощутив губами вкус, тяну принца вниз.

На глубине я прерываю поцелуй. Песнь моя давно уже не звучит, но принц все еще очарован. Даже когда вода заполняет его легкие, а рот судорожно открывается в поисках воздуха, принц смотрит на меня с восхищением и страстью.

Захлебываясь, он касается пальцами своих губ.

Рядом мечется королева. Хватается за горло и отталкивает Калью прочь. Та рассерженно цепляется за лодыжку жертвы и удерживает ее, не давая подняться на поверхность. Лицо королевы искажено презрительной усмешкой, когда она пытается сбежать. Напрасно. Хватка сирены — что тиски.

Я поглаживаю умирающего принца. День моего рождения только через две недели. Эта вылазка была подарком для Кальи: возможность взять в руки королевское сердце и назвать его своим пятнадцатым. Мне нельзя забирать сердце на две недели раньше срока, нельзя нарушать самое священное наше правило. Но передо мной медленно умирает принц. Принц со смуглой кожей и синими, как океан, губами. Волосы его колышутся, точно черные водоросли. Своей непорочностью он напоминает мою первую жертву. Мальчика, который помог моей матери превратить меня в нынешнее чудовище.