Мария Сакрытина - Добрая фея, прекрасный рыцарь (сборник рассказов) [СИ]

— Ну, как знаете, — вздохнул дед. — Я, собственно, вот что…

«Что» Айлинсфиль так и не узнал.

Принцесса проснулась.

От визга заложило уши.

— Ох и громка ты, девица, — услышала я, отдышавшись.

Кошмар! Невесть кто в темноте подкрадывается, а мой телохранитель и в ус не дует! Ещё и собачка его меня облаяла.

Ужас!

— Ты кто?!

Старик покачал головой.

— Ай, девица, аль не проснулась? Лесовик я, хозяин местный. Ты успокойся, успокойся, — заявил он, тыкая в меня клюкой. — Я только у огонька посижу… раз уж вы ко мне не хотите.

Я переглянулась с Аем. Тот пожал плечами — как скажешь, мол.

Нет уж, я ещё не настолько сбрендила.

— А зачем вы в долину в Беарка? — вдруг поинтересовался старик.

Я опешила.

Этот… этот идиот-телохранитель уже всё ему разболтал?!

— К дракону, — невозмутимо откликнулся, между тем, Ай. — Ты, дедушка, не знаешь, кстати, как его убить?

— Зачем его убивать? — изумился дед.

— Он нашей стране угрожает, — вздохнул Ай.

Расширившиеся, было, глазёнки старичка мгновенно сузились.

— А-а-а, так это вы, ребятушки, к дракону? Знаю-знаю, ветер и деревья мне всё рассказали. Только где же третьего потеряли?

— А он за любовью подался, — хмуро вставила я, разглядывая подозрительного старикашку.

— К водяницам? — невесть отчего развеселился дед. — Да, любовь он там получит сполна, у них, неприкаянных, давно никого не было.

— Какие ещё водяницы? — буркнула я, размышляя — плюнуть на всё и заснуть или покараулить всё-таки этого… лесовика.

— Девицы, до срока умершие, — вздохнул старичок. — Да что я тебе рассказываю — лучше сама посмотри.

И ткнул в меня клюкой.

Ну и я отключилась мгновенно.

А самое противное — телохранитель, гад, даже не почесался! Ну дай только добраться до дракона — я тебя вслед за собачкой скормлю. Тоже, поди, девственник. За десерт сойдёшь.

Айлинсфиль дёрнулся, было, подхватить потерявшую сознание принцессу, но словно напоролся на невидимую стену.

— Не суетись, молодец, не суетись, — прошамкал старичок, довольно улыбаясь в бороду. — Пусть красавица поглядит… Пусть. Может, дрогнет сердечко, проснётся.

— Проснётся, дедушка? — переспросил телохранитель, внимательно наблюдая за неподвижной Илией. — Точно проснётся?

— Сердечко-то? — хмыкнул старичок. — Сердечко давненько у неё спит, а сама она… что ты, молодец, я не убивец. Убивец дальше будет.

— В смысле — дальше? — выдохнул Айлинсфиль.

Старичок лишь что-то хихикнул в бороду.

— Чёрствая она у тебя, как такой служишь? — продолжая улыбаться, прошамкал он минуту спустя. — Желчи много, ой, мно-о-ого, вот сердечко и не выдержало, заснуло…

Ничего не понимающий Айлинсфиль потянулся, потрепал спящего Вольфика за ухом. Тот уморительно дрыгнул задней лапкой и присвистнул.

— Неясно тебе, да, молодец? — фыркнул в бороду старичок.

Телохранитель кивнул.

Лесовичок тоже потянулся к болонке, осторожно потрепал мягкую шёрстку.

— Эх, молодёжь, да что ж тут непонятного! Сердечко, оно бьётся так: тук-тук. И трепещет иногда. У иных — аж заходится. А у неё, — старичок снова ткнул в неподвижную Илию клюкой, — ровненько бьётся. Всегда — ровненько. Значит — спит. Понимаешь?

Айлинсфиль неопределённо пожал плечами.

— Э-э-эх! — махнул на него рукой старичок. — Доброты она не видит, вот чего! Доброты, заботы и дружбы не понимает. А это — как с сердцем каменным жить. Тяжело-о-о!

Айлинсфилю вдруг вспомнилось, что болтают про Илию: чёрствая, жестокая… ледяная.

— Вот сердечко её и оттает, — улыбнулся старичок, словно прочитав его мысли. — Только не сразу. Но ты, главное, за неё не беспокойся. Лучше скажи, молодец, ты в карты — умеешь?

Водяницы оказались нагими, грудастыми и наглыми.

И всё это у них зашкаливало — просто гипер.

Нагие — не как во дворце: тряпками, пусть и прозрачными папины любовницы закрывались, когда я к нему в спальню врывалась. Тут дамочкам абсолютно параллельно было — кто рядом, с кем и сколько. А, и да — в каком состоянии.

Хуже — мне тут же предложили присоединиться!

С родным братом?!

С… этими?!

В общем, когда я, странно просвечивающая и вообще призрачная, возникла среди этой вакханалии, вечеринка у «дев, до срока умерших» была в самом разгаре.

Что б мне так умереть!

Утопиться что ли? Знать бы, что после смерти такая стану: бесстыдная, волосы до пяток и зелёные, словно водоросли, глаза громадные, и грудь… и бёдра… Как там папочка про таких говорит: «Сливки с сахаром»?