Шимун Врочек - Фатум. Самые темные века [сборник litres]

Стук в дверь прервал размышления принцессы.

– Пошел вон! – гаркнула она.

Стук не прервался, в дверь барабанили тихо, но настойчиво. Это озадачило – кто смеет тревожить первородную вопреки ее распоряжению?

– Сходи, дай по шее, потом продолжишь, – приказала груму Инес.

Слуга засопел обиженно, высвободился из ее лона, поднялся на ноги, поковылял к двери. Пользуясь передышкой, принцесса улеглась на спину, давая отдых локтям и коленям. Скрипнули дверные петли, на пороге икнули сдавленно, тяжело опрокинулись на пол.

– Кто там был? – Инес повернула голову на звук…

Вопрос замерз на устах. Вместо грума у кровати стояла закутанная в длинный черный плащ фигура с надвинутым на лицо капюшоном.

– Ты кто? Где мой грум?

– Он умер.

– Как?!

– Не все ли равно, как, где и когда? Бессмертие закончилось.

– Для простолюдинов!

– «Сначала Смерть явится за простолюдинами, затем – за благородными господами, затем – за первородными. Восемь королевств опустеют, словно в предначальные времена». – Пришелица процитировала древнее пророчество. – Поторопись, крайняя наследница дома. Чтобы не оказаться последней.

Девка была горяча, пахла молоком, свежим сеном и молодой плотью. Убивать ее принц Хонор не хотел, так получилось. Девка, нанятая для любовных утех в придорожной гостинице, стоявшей на самой границе Янтарного Королевства, оказалась воровкой. Кошель с золотом Хонор бы ей простил, но потаскуха сняла с шеи фамильный медальон – талисман, приносящий удачу. Там, куда принц направлялся, удача была крайне необходима. Куда нужнее, чем золото!

Воровка кралась к двери, уверенная, что опоенный крепким вином постоялец крепко спит, когда Хонор набросился на нее, сбил с ног, ударил об пол, сдавил шею. Девка хрипела, царапалась, пучила глаза, но разжать железную хватку мужчины не могла. А принц давил и давил, приговаривая:

– Нельзя красть у первородных, запомни на всю жизнь!

Она запомнила – на всю жизнь, которая вышла из нее вслед за струей горячей мочи, забрызгавшей босую ступню принца. Только это заставило Хонора опомниться: спросонок он забыл, что простолюдины теперь лишены бессмертия. Но – поздно.

Хонор разжал пальцы, в сердцах пнул бездыханное тело. Ничего не поделаешь, умерла так умерла. Он наклонился, чтобы обыскать воровку. Сунул ладонь в вырез платья, куда девка спрятала добычу. Пошарил между полными, еще мягкими и теплыми грудями. Кошель небрежно бросил на кровать, медальон поднес к глазам. И передернул плечами от внезапного озноба.

В неверном свете луны Хонору ди Амбру показалось, что заключенная в янтарь мушка шевельнула лапками, словно обрела бессмертие. Но не жизнь.

Стук в дверь оторвал принцессу Элин от важной и приятной работы.

– Ваше высочество, мы прибыли в порт! – донесся голос помощника капитана. – Принимать на борт лоцмана?

Принцесса поморщилась, щелкнула с досады плетью-семихвосткой. Как все первородные дома Морган, Элин была капитаном собственного корабля. Пришлось ответить:

– Принимай. Я скоро поднимусь на мостик.

Она отвернулась от двери, прошла в глубь каюты, к распятой на стене нагой девушке. Ладони, плечи, голени и бедра пленницы были прибиты к переборке толстыми железными гвоздями, раны гноились, кровоточили, видно, что корка на них подсыхала и срывалась снова и снова. Живот, грудь, ноги густо исчертили рубцы, оставленные плетью. Между широко разведенных ног к переборке был приделан грубо обтесанный треугольный брус, потому выбор у распятой был небогат: либо пытаться устоять на искалеченных ногах, либо сесть промежностью на острое ребро бруса. Вернее, выбор имелся в начале экзекуции. Сейчас стоять девушка уже не могла.

Распятая была дочерью одного из капитанов Морского Королевства. Вездесущие доброжелатели донесли, что девчонка весьма гнусно отзывается о внешности крайней наследницы дома Морган. В ту же ночь мерзавку выкрали из родительского дома и доставили на корабль Элин. Это случилось неделю назад. Пока что развлечение принцессе не наскучило.

Элин подошла к распятой, подняла свесившуюся на грудь голову, рукоятью плетки сдвинула с лица той густые каштановые пряди. Усмехнулась:

– Вынуждена оставить тебя в одиночестве. Не будешь скучать без меня?

Запекшиеся искусанные губы шевельнулись:

– Умереть… позвольте умереть… пожалуйста…

– Умереть? Что ты, я не хочу лишать благородную девушку бессмертия… пока мы не закончили нашу беседу.