Шимун Врочек - Фатум. Самые темные века [сборник litres]

Силы оставили его. Всеотец скрючился на холодных камнях, кутаясь в рваные остатки некогда белых одежд. На его глазах кожа сморщивалась и целыми пластами отслаивалась в грязь. От серой плоти, пронизанной болезненно вздувшимися венами, поднимался желтоватый пар. Кости гнулись и трещали, на мускулах вздувались и лопались язвами гроздья налитых кровью глаз с черными щелями зрачков. То тут, то там открывались брызжущие слюной рты, которые тут же принимались грызть воспаленное мясо и алчно лакать темную кровь. Тело, взрастившее в своих недрах плод иного мира, уже не принадлежало Гектору: в исступленном приступе ненависти к самому себе оно стремилось утолить мучительный голод и пожрать источник распада. Не выдержав этого ужаса, душа вырвалась из своей обезумевшей клети и с ликованием устремилась туда, где в небесах мерцала золотистая сфера. И вновь дух подобно метеору прорезал мрак – но на этот раз проник за завесу из струящегося света. И в ту же секунду пронзительный вопль ужаса прозвучал над долиной – но некому было услышать его за воющим карнавалом вьюги.

Спустя несколько часов непогода улеглась. На Авестан опустилась тихая ночь: в домах зажигались огни, и город казался отражением бархатного неба, усыпанного мерцающими огоньками. А где-то у подножия горного отрога ангел, которого древние почитали под именем Эосфор, открыл бесчисленные глаза. Его плоть бурлила и плавилась на костях, принимая свою окончательную форму, – метаморфоза подходила к концу. Наконец, сбросив с себя последние клочья человеческого кокона, он распростер крылья из звездного света, широко распахнул клокочущие пасти и торжествующе завыл, предвкушая славное пиршество.

Сумрак скрывал стены и высокий свод каминного зала. Он был хозяином здесь, не делая различия между ясным полднем и безлунной ночью, – лишенный окон зал ничего не знал о солнечных лучах или лунных бликах. Сумраку противостояло лишь светлое пятно от неверных язычков пламени, лижущих угли в камине. Посреди пятна – кресло-качалка и скорчившаяся в ней тщедушная фигура в плаще. Руки, покрытые иссохшей, в старческих пятнах кожей, тянутся к живительному теплу, лица не разглядеть под глубоким капюшоном. Да и есть ли там лицо? Фигура больше походила на тень.

Мрак в дальнем углу зала шевельнулся. Не поворачиваясь, тень прошелестела:

– Срок пришел?

– Давно, – скрежетнул мрак. – В этот раз ты слишком долго выжидаешь, мир изменяется. Нам следует поторопиться.

Действующие лица:

Од ди Мэрод, принцесса Изумрудного Королевства

Донат ди Сильвен, принц Лесного Королевства

Инес ди Корентайн, принцесса Ураганного Королевства

Хонор ди Амбр, принц Янтарного Королевства

Элин ди Морган, принцесса Морского Королевства

Климент ди Орелин, принц Золотого Королевства

Клэр ди Пиретт, принцесса Каменного Королевства

Родриг ди Брис, принц Пестрого Королевства

1. Восьмиземелье

Запряженная парой гнедых лошадей карета свернула с мощенной булыжником улицы в переулки предместья, и служанки тотчас приникли к окнам, высматривая стаю бродячих собак. Принцесса Од улыбнулась в предвкушении скорого развлечения, положила руку на стоящую рядом корзину, огладила шелковую тряпицу, прикрывающую содержимое. Любимым развлечением младшей принцессы дома Мэрод была кормежка собак. Загодя на кухне королевского замка ставили опару, замешивали сдобное тесто из лучшей муки, готовили фарш из отборной телятины, лепили пироги. Мясо собакам было по вкусу. Зато соль они не любили, потому вместо нее принцесса добавляла в фарш толченое стекло. Ей нравилось фантазировать, как собаки хватают угощение, жадно заглатывают, не догадываясь, чем для них закончится дармовая пожива. Смотреть, как обреченные животные визжат и катаются по земле, Од тоже любила. Однако мертвых псов предпочитала не видеть. Мертвых она начинала жалеть, и настроение сразу портилось. Приходилось напоминать себе о том, как стая свирепых псов набросилась на маленькую девочку и едва не…

На самом деле ничего подобного в жизни Од ди Мэрод не случалось. Была любимая кукла, растерзанная щенком придворной дамы. Пятилетняя принцесса рыдала всю ночь. Разумеется, утром она получила новую куклу, неотличимую от прежней. Но злость на четвероногих тварей, желание отомстить, в сердце девочки остались. А так как девочка была первородной и бессмертной – остались навсегда.