Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

Час спустя по белому золоторогому стаду словно пробежала рябь. Моргон, промокший до костей и проклинавший совет Ирта, с облечением наблюдал за происходящим. Пара золотых рогов двигалась через стадо; все новые и новые золотые круги падали перед ними и опять поднимались, едва проходил венценосный таинственный и невидимый пока тур. Моргон вдруг понял, что сейчас увидит самого Хара. Грязным рукавом он вытер с лица капли дождя и внезапно чихнул. В тот же миг ближайший тур, стоявший до сих пор смирно, взревел и поднялся на дыбы. Одно из золотых копыт просвистело в воздухе за вершок до лица Моргона. Князь Хеда окаменел, но зверь отступил, встал на прежнее место и снова мирно глядел на пришельца.

Моргон посмотрел ему в глаза, сердце его билось неистово и гулко. Круг раздался, чтобы пропустить огромного тура. В следующий миг перед Моргоном стоял король-волк, и улыбка его не сулила ничего доброго тому, кто нарушил его сон.

Эта улыбка угасла, едва он узнал Моргона. Король повернул голову и резко произнес какое-то неизвестное Моргону слово. Туры растворились во мраке без следа, словно и не было их никогда, словно они были просто сном. Моргон молча и угрюмо ждал приговора, но его не последовало. Король протянул руку, отбросил его мокрые волосы со звезд на лбу, как если бы хотел разрешить свои сомнения. Затем он взглянул на Ирта.

— Ты обязан был его предупредить.

— Я спал, — сказал Ирт.

Хар хмыкнул.

— А я-то думал, что ты вообще не спишь.

Он посмотрел наверх, и лицо его смягчилось. Он поднял руку, и ворона слетела на нее — король посадил ее себе на плечо. Моргон позволил себе пошевелиться, и Хар вперил в него свой огненный взгляд — глаза короля-волка блестели, льдисто-синие, глаза цвета ветра, что носится в небе над пустошами.

— Так это ты, — сказал он, — воровал огонь моего разума. До утра не мог подождать?

— Хар, — прошептал Моргон и покачал головой, не зная, с чего начать. Затем шагнул вперед, склонив голову, и угодил прямо в объятия короля. — Неужели ты мне настолько доверяешь?

— Доверяю, — признался Хар, — я непоследователен. — Он отпустил Моргона и опять придержал, чтобы получше рассмотреть. — Где нашла тебя Рэдерле?

— На севере.

— Да, ты похож на человека, который слушал тамошние гибельные ветра… Идемте в Ирье. Тур может бежать быстрее, чем летит ворона, и здесь, в глубине Остерланда, бегущих вместе туров никто не приметит. — Он осторожно уронил руку на плечо волшебника. — Поедешь на моей спине. Или на Моргоне.

— Нет, — резко сказал Ирт, и глаза Хара уперлись в его лицо.

Прежде чем король успел заговорить, Ирт уточнил:

— Я поеду верхом в обличье вороны. — Голос его звучал устало. — Бывали времена, когда я отваживался бежать не видя, ради чистой любви к бегу, но не теперь… Наверное, старею…

Он оборотился и вспорхнул с земли на плечо Хара.

Король-волк, казалось, услышал что-то за молчанием Моргона.

— Уберемся-ка из-под этого дождя, — сказал он, хотя, казалось, хотел сказать что-то другое.

Они бежали весь день до самых сумерек: три тура, спешащих на север, навстречу зиме, между рогами одного из них сидела ворона. К ночи они достигли Ирье, замедлили шаги и, с круто вздымающимися боками, остановились посреди двора. Распахнулись тяжелые, отделанные золотом двери из обветренного дуба, и из них вышла Айя. К ее коленям жались волки, а сзади шествовала Нун, улыбаясь сквозь дымок неизменной трубочки.

Нун пылко обняла Рэдерле-турицу — и снова обняла уже в женском образе. Айя, с распущенными шелковистыми волосами цвета слоновой кости, пристально поглядела на Моргона, а затем по-дружески поцеловала его в щеку, похлопала по плечу Хара и безмятежным голосом сказала:

— Я отправила всех по домам. Нун предупредила меня, кто идет.

— Я сказал ей, — произнес Ирт, прежде чем Хар успел открыть рот.

Король сдержанно улыбнулся. Они прошли в пустой зал. Огонь ревел в очаге; блюда с горячим мясом и горячим хлебом, шипящие медные горшочки с приправленным пряностями вином, дымящееся жаркое и овощи красовались на столе близ очага. Путники принялись за еду, торопливо и жадно. Затем, утолив первый голод, уселись перед огнем с вином и принялись беседовать.

Хар сказал Моргону, полудремавшему на скамье и обвивающему рукой плечи Рэдерле:

— Итак, ты пришел в Остерланд, чтобы изучить мой землезакон. Я заключу с тобой сделку.

Эти слова словно разбудили Моргона. С минуту он глядел на короля, затем бесхитростно сказал: