Ричард Байерс - Нечестивец

Зеркало прочел краткую поминальную молитву над телами погибших и ритуальным жестом обвел их полупрозрачной рукой. Много лет назад он являлся рыцарем, посвятившим себя благому божеству, то есть практически священником, и до сих пор продолжал свое служение, несмотря на очевидный парадокс ситуации, ведь он был духом-нежитью, который пытался взывать к божественным силам. Закончив, он произнес:

— Мне жаль. Вы любили друг друга?

Аот вздохнул.

— Нет. Мы просто приятно проводили время вместе. Но она была милой крошкой и уж точно не заслуживала подобного конца. Как, полагаю, и остальные.

— Теперь мы можем поговорить? — спросил Барерис.

— Нет, — Аот почти успел забыть, насколько его раздражала мрачная целеустремленность барда. — Я должен сообщить городским властям и брату Куамары о том, что здесь произошло, и, скорее всего, будет лучше, если я проделаю это один. Знаю, что в Тэе нежить встречается повсеместно, но Агларонд — совсем другое дело. Я встречусь с вами у себя дома так быстро, как только смогу.

Когда он наконец освободился, уже забрезжил рассвет, но, к счастью, его спасителям, в отличие от многих других представителей нежити, солнце не доставляло никаких неудобств. Пригласив их войти, Аот провел их в свой кабинет, где и наткнулся на Кхорина. Дварф храпел на полу, рядом с ним лежал его ургош.

— С ним все в порядке, — поспешно произнес Зеркало. — Он не хотел нам говорить, где ты, поэтому Барерису пришлось вытянуть из него эти сведения. Тогда я не одобрил его поступок, но, учитывая, что тебе и в самом деле грозила опасность, готов признать, что в этот раз инстинкты его не подвели.

— Ты уверен, что Кхорин в норме? — спросил Аот.

— Да. Я могу разбудить его, если пожелаешь, но, наверное, будет лучше, если он проснется сам.

— Значит, на том и порешим, — в конце концов, Зеркало обладал знаниями и проницательностью профессионального целителя, хотя его холодное прикосновение и было губительным для живых существ, за исключением тех случаев, когда он осознанно направлял силу своего неизвестного божества. Наклонившись, Аот с кряхтением поднял Кхорина на руки — учитывая их телосложение, воины-дварфы были чертовски тяжелыми — и перенес на диван.

Затем он опустился на стул и произнес:

— Присаживайтесь, если пожелаете.

Его гости так и сделали, хотя темная безликая фигура Зеркала, казалось, скорее парит над поверхностью выбранного им стула, чем покоится на нем. Его силуэт и сиденье вроде бы даже слегка перекрывали друг друга.

— А теперь рассказывайте, что тут творится.

Барерис горько улыбнулся.

— Наверное, лучший способ объяснить все это — поведать одну историю.

Барерис шагал по извилистым переулкам Элтаббара, с хрустом давя подошвами снег, и тихонько напевал. Спустя некоторое время его внешность начала меняться. Дыры в грязных лохмотьях исчезли, ткань превратилась в переливающийся шелк и бархат. Его полуторный меч стал коротким тонким клинком, ножны и рукоять которого были усыпаны драгоценными камнями, а его бригантина перестала существовать, равно как и все волосы на голове. В его глазах снова проявились белки и радужки, клыки удлинились. Все это происходило постепенно, так что, если бы какой-нибудь случайный прохожий и бросил бы на него мимолетный взгляд, то ничего необычного бы не заметил.

Но, за исключением следовавшего за ним Зеркала, невидимого, но ощущавшегося как источник сосущей пустоты и неправильности, на него было некому глазеть. Некогда, несмотря на мороз, улицы были бы забиты горожанами, отмечающими Фестиваль Середины Зимы. Теперь же после наступления ночи люди спешили свернуть все празднования на открытом воздухе, предпочитая находиться в это время под защитой стен. Они боялись наткнуться на своих повелителей, когда те пребывали в игривом настроении.

Покинув извилистую улочку, слишком узкую, чтобы по ней смогла проехать телега, Барерис и его спутник оказались на более широкой и прямой аллее. Место их назначения, окутанный серебряным светом каменный дом с остроконечной, крытой шифером крышей, на каждом из четырех углов которой возвышалось по башне, находился на противоположном берегу замерзшего канала, через который вел изогнутый мост. Сани, повозки и паланкины стояли в очереди, ожидая, когда настанет их черед высаживать пассажиров у крытых въездных ворот. Над дверями находилась светящаяся инкрустация в виде рунической эмблемы. Её форма и цвет постоянно менялись — значит, некогда это поместье принадлежало исчезнувшему ордену Преобразования.