Андрей Минин - Нулёвка

— И зачем тебе это? — Сразу потерял он расслабленный вид, смотря на меня исподлобья.

— Дриаду хочу скрыть, что завелась у меня. Сами знаете, какие они хрупкие существа и сколько желающих их заиметь у нас. Открыл я часть правды.

— Ааа… Не проблема! — Снова подобрел он. Печать простая. Пара минут и готово. Рисунок может быть любой. Землю скрыть то — же не проблема! Час работы. Дриада то согласна? Без её позволения не получится!

— Да. Всё обговорено. Не против. — Вспомнил я момент, как оказался один на один, с зеленокожей фурией. Долго пришлось ждать. Целое паломничество к ней! Дочка кухарки час выспрашивала, как добиться такого великолепного оттенка кожи, как у неё и ни в какую не хотела верить, что это невозможно! По конец разговора, я явственно услышал тяжёлый вздох лесной девы…

— Ты знаешь, кто я? — Присел я рядом с деревом, любуясь прелестным созданием…

— Папка! — Уверенно заявила эта пигалица, что живёт в моём медоносном дереве! Личико невинной девочки, а тело взрослой женщины! Прикрылась бы!

— Чего!!! — Выпучил я глаза в обалдении от такой новости. Четырнадцать лет, а уже отец. Когда успел?

— Моё тело говорит, что ты мой отец. Благодаря тебе я появилась на свет, — вышла она из ствола полностью, став собирать урожай цветочков.

— Ааааааа… — Не знал я, что сказать. — Зовут то тебя как, дочка? — Принял я правила игры.

— Калиста. Дочь Хана Болотного и Великого Леса.

— Ммм… Ладно. Слушай. Ммм… А тебе не холодно, голенькой то, — отводил я взгляд от прелестей дочки. Видимо, дриады не стеснительны…

— Земля греет. — Надела она мне на голову венок, что успела сплести, за время пока мы болтали.

— А живётся как? Не обижают?

— Меня все любят! Староста посёлка приходил, в жёны звал. Говорит, старую выгоню, тебя возьму, — засмеялась она звоном ручейка. Прикрыв рот ладошкой.

— Нуууу… Ты там сама решай. Большая уже! — Не нашёлся я, что ответить. — Вот ещё! — Вспомнил, наконец, зачем сюда шёл. — Ты не против, если я укрою эти земли за иллюзией, чтобы тебе не могли навредить посторонние? В мире много плохих людей! — Доченька, — добавил после паузы, пару раз запнувшись.

— Хорошо пап, — закончила Калиста беседу, скрывшись в дереве и зевая. А я остался сидеть на травке, переваривая новость, что свалились на меня пыльным мешком. Дочь!

Закончив все дела в Хабаровске, мы просто гуляли по вечернему городу, вдыхая ароматы шаурмы и шашлыка. Шум стоял как днём. Этот город никогда не спит. Тренькают трамваи, разгоняя прохожих с путей. Кричат глашатаи, зазывая народ в рестораны. На улицах поют песни… Особенно запала в душу эта:

Пробежались по универмагам с тряпками, где Ао разошлась вволю. Вертя сестёр как кукол и примеряя на них различные фривольные наряды, выталкивая то Агнешку, то Беатрис из примерочной — на обозрение публики. Хорошо там был только я. Они пищали и убегали. Весело было.

Зашли в цирк. Ничего интересного для себя не увидел. В нави было во много раз увлекательней. Разве что слоник понравился, что махал огромными ушами, взлетая в воздух и принимая подношения в виде хурмы или яблок.

Было уже поздно. Подул холодный ветерок, стало как — то неприятно.

— Может, хватит на сегодня? Возвращаемся? — Спросил я у девочек. Те кивнули, прильнув мне под бок.

Как всегда, у меня в последнее время — день был испорчен неприятной сценой. Я точно проклят! 'Бе', это ты???

— Кошелёк или жизнь! — Вышли из подворотни пятеро головорезов, с бандитскими рожами и мелкими глазками. Мысль в их головах не держалась дольше пары секунд. Где только фразу эту нашли? На коллег — перерожденцев не похожи…

— Может, миром разойдёмся? — Сомлел я в объятиях девушек. Драться не хотелось…

— А ты баба молчи, когда мужики говорят! — Бандюга принял меня за бабу! Длинные, седые волосы смутили? Ну не идиот?

— Ну, раз так… — Приоткрыл я повязку на глазу, тут же прикрыв. Достаточно! — Ты, слева! — Указал я на крайнего. Споткнешься и разобьёшь голову о брусчатку. Ты, сегодня умрёшь. — Ткнул я пальцем в самого упитанного. — А остальные отделаются переломами. Стал я пророчить. Не поверили…

В итоге, так оно и вышло. На что надеялись? Дальнейший путь до дирижабля прошли в спокойствии, оставив покалеченных на улице и отправляясь, домой. Попугай всё повторял — полундра!