Андрей Буторин - Мать-одиночка

Виттор ее и достал первой. Положил перед мальчиком на столик, порезал кинжалом, сделал приглашающий жест: кушай!.. Но малыш повел себя странно: захлопал на репу глазенками, принюхался и, зажав рот, метнулся вдруг к туалету.

Маршал тоже захлопал глазами. Что это с парнем? Репы никогда не видел? Ее что, на Стороне не выращивают? Не зря тогда ее жителей считают странными. Он взял кусок пареной репы, понюхал. М-мм!.. Душисто-то как! Пахуче! Так бы и съел. А, собственно, что и остается, если мальчик так на нее реагирует? И Виттор смолотил всю репу до кусочка. Даже облизнулся. Обычно в походах он предпочитал более суровую пищу, но когда сама судьба дарит столь изысканное лакомство — отказываться грех. Не зря же, когда говорят совсем уж о каком-то изысканном деликатесе, используют выражение: «Лучше пареной репы»! То есть, нечто вовсе за краем блаженства.

Мальчишка вскоре вернулся и с опаской посмотрел на столик. Но там уже красовались лишь жареная курочка, пара вареных яичек, порезанная ровными кружочками колбаса, зелененькие пупырчатые огурчики, алые глянцевые помидорки да румяные пирожки. И конфеты, на которые, к огромному удивлению Виттора, мальчик даже не взглянул. Действительно, странный ребенок. На конфеты не смотрит, от репы убегает. Полна чудесами страна Сторона!

После обеда, в конце которого мальчик все же съел одну конфету, Виттор предпринял попытку общения. Он выпрямил спину, широко улыбнулся и ткнул себя в грудь пальцем:

— Я — Виттор. — Потом он решил, что много согласных для столь особого ребенка — это чересчур сложно, и упростил: — Нет, не так. Я — Ви. Ви! Понял? Можешь повторить? Ну?.. Ви. Ви-иии…

— Ви-и… — тихонечко сказал парень.

Маршал так обрадовался, что даже подпрыгнул — хорошо, верхняя «полка» была не активирована.

— Ну, а ты? — воскликнул он. — Тебя как зовут, мальчик?

Ребенок мотнул головой, поморщился. Было видно, как ему трудно. Но он все-таки выдавил:

— Я… де…

— Яде? — обрадовался Виттор, но тут же нахмурился: — Нет, таких имен не бывает. В Чареоне нет точно, а в Стороне, насколько знаю, вообще имена «говорящие»: Угол — сокращение от умной головы, Глугл — от глубокой глотки, Ядень — от ясного дня… О! Так ты, наверное, Ядень! Ну конечно, на твои волосы глянешь — как солнце в ясный день! Правда, как по мне, Ядень — еще и на яд похоже. Не просто яд, а у-уу — Ядень! Ну да ладно, пусть враги боятся. Значит, ты Ядень, мальчик?

— Я… де… — умоляюще глянул ребенок на маршала.

— Все, понял, — поднял тот руки. — Больше сегодня не буду мучить. Ядень так Ядень!

До конца поездки Ядень выучил еще несколько слов: «да», «нет», «дай», «иди» и «уж». С первыми тремя у Виттора вообще не возникло вопросов. «Иди» в устах мальчика чаще всего означало «отстань», «хватит». А вот с «ужом» маршал долго не мог разобраться. При чем тут змеи, пусть и не ядовитые? Догадался лишь, когда, глядя в окно, начал что-то под нос напевать. И его маленький спутник, закрыв ладонями уши и сделав круглые глаза, трагично произнес: «Уж-жж!..» Тогда-то Виттор и понял, что «уж» значит «ужас». Причем «дикий».

С помощью «да», «нет» и «иди» у маршала получилось хотя бы что-то выяснить у своего юного спутника. Правда, до обидного мало. Главное, что понял Виттор, — малыш почти ничего не помнил. Ни маму, ни папу, ни откуда он родом. Видимо, он и впрямь испытал сильный стресс. И когда маршал стал перечислять всевозможные беды, несчастья, опасности и прочий негатив, после слова «пожар» Ядень напрягся и прошептал: «Уж…» Получается, ребенок пострадал от пожара? Но и сам парнишка, и его одежда, когда он встретился с пограничниками, были целехонькими и чистыми. Пахло ли от них дымом и гарью, Виттор у Калмера не уточнял, но тот бы, скорее всего, сказал об этом сам. Поэтому, что вероятнее, пожар был достаточно давним воспоминанием. Но что напугало Яденя в этот раз, да так, что загнало к границе и даже через нее, выяснить не удалось.

В конце концов мальчик устал и сказал: «Иди, Ви». И маршал пошел. В смысле, перестал докапываться до парня. Пока перестал. Он лелеял надежду, что штабные маги и вымаги смогут помочь Яденю вернуть память. Разумеется, не просто в строгом соответствии со всеми правилами, но и настолько деликатно, аккуратно и вежливо, как только можно при обращении с ребенком. Уж это маршал намеревался потребовать от них в первую очередь.

По прибытии домой Виктор выделил Яденю лучшую комнату, поручил заботу о нем самой доброй служанке и велел двум лучшим охранникам не спускать с ребенка глаз. Сам же сразу отправился докладывать о результатах поездки королю, а после — отобрать двух лучших магов и хотя бы одного вымага, чтобы сразу и доставить их к мальчику.