Анастасия Маркова - Моя цена – жизнь

Услышав всхлипы и плач, прибежала перепуганная Тирра. Она пыталась понять, что случилось, но я не могла вразумительно ответить. Не добившись от меня ничего, подруга уложила мою голову себе на колени и стала поглаживать, как некогда в детстве мама. Спустя некоторое время рыдания утихли, я закрыла глаза и уснула.

* * *

Последний солнечный луч догорал в небе, покрытым облаками и раскрашенным ярко-желтыми, оранжевыми и багряными красками, служившими напоминаем о пролитой крови. В городе, невзирая на многочисленные потери, царил праздник. Со всех сторон доносились песни, радостные возгласы, восхвалявшие светлых магов, и грязные ругательства в адрес черных, пожелавших прийти к власти.

Легкий ветерок сквозь открытое окно поигрывал с бумагами, валявшимися на полу. В кабинете был бардак. На столе поверх карты стояла большая, наполовину опустошенная бутыль красного вина.

Следовало давно пойти домой, помыться, наесться, позвать Лею, отругать ее, а потом любить до рассвета, не выпускать из объятий, рассказать о своих чувствах, но что-то меня останавливало. Как дальше жить? Без нее не хотел, а вместе нас пока ничего хорошего не ждало.

– Ты чего, мой друг, не весел? Что ты голову повесил? – вывел из раздумий Авалон, составлявший мне компанию.

– Стихами заговорил… – я снова поднес к губам кубок и сделал несколько глотков рубиновой жидкости.

– Не уходи от ответа. Все ведь закончилось. Пусть и с потерями, но можно позабыть об этом страшном дне, если, конечно, получится.

– Все, Авалон, только начинается. Сам понимаешь, оставить ситуацию, как есть, нельзя. Несомненно, у Азалии, или как ее там, есть последователи и единомышленники. Пройдет год-два… десять, и история повторится. Нужно изменить условия их жизни, сделать послабления существующего режима.

– Элан, ты как никогда прав, но император не пойдет на это после их нападения. Он подсчитывает убытки, нанесенные казне, а они немаленькие.

– Понимаю, но империи нужны перемены, иначе ничего не закончится, – в кабинете повила тишина, нарушаемая выкриками с улицы. – Лея беременна. Она ждет от меня ребенка, – осмелился признаться другу, еще не зная, как он на это отреагирует.

Если Авалон и удивился, то не подал и вида. А может, он давно обо всем догадался?

– Прекрасная новость. Это стоит отпраздновать. Что тебя беспокоит? – полюбопытствовал он, не дождавшись ответа.

– Я не знаю, что делать.

– Лея – чудесная девушка. Она любит тебя, ты – ее. У вас будет ребенок. Враг пойман. Что тебе мешает стать, наконец, счастливым?

– Я не хочу превращать Лею в любовницу, а жениться на ней пока не могу. Мне просто этого не позволят. Ее обвинят в колдовстве и убьют. Надо что-то придумать, что обелит наш союз в глазах народа. Попробую поговорить с Ингхольтом. Может, он что дельное посоветует.

– Элан, выбрось дурные мысли из головы, хотя бы сегодня. Иди домой, и подарите с Леей друг другу минуты наслаждения. Забудься в ее объятиях, позволь себе расслабиться.

– Ты прав. Так и поступлю, – я поднялся с кресла и похлопал друга по плечу.

Несмотря на выпитое вино, так и не захмелел. Оно не брало меня сегодня. Видимо, всему виной было нервное напряжение.

* * *

В доме царила тишина, а меня ждала чистая одежда и набранная ванна с прохладной водой. Нагреть ее не составило труда – всего одно заклинание, небольшой сгусток магии – и над купелью показался пар. Ужин – курицу с бобами – тоже пришлось разогревать. Есть в одиночестве было неуютно, поэтому быстро проглотил его, запив кружкой ароматного отвара.

К хорошему быстро привыкаешь.

Невзирая на усталость и полный желудок, сон не шел ко мне. Тревожные мысли снова овладели мной. Я стоял и смотрел в открытое окно. На небе зажглись яркие звезды, полная луна неспешно плыла по чернильному полотну ночи. Ее тусклый свет проникал в комнату, окрашивая все в странный голубовато-серый цвет.

Я настолько погрузился в себя, что вздрогнул, когда почувствовал ладонь на своем плече. Резко обернувшись, заключил Лею в объятия и зарылся носом в шелковистые волосы. От них исходил приятный ромашковый запах. Следовало ее отругать, но не стал. Сколько не говори сейчас и в будущем, она все равно сделает по-своему.

Это была Лея… Моя Лея и только моя. Я горы сверну, но она станет моей женой.

Близость ее тела опьяняла похлеще вина, будоражила огненную кровь, стремительно несшуюся по венам. Не желая тратить попусту ни одной секунды, нашел ее губы, такие мягкие и нежные, и обрушил на них всю свою страсть. Руки скользили по телу, очерчивая его плавные изгибы. Я оттеснял Лею до тех пор, пока она не уперлась ногами в кровать, и тогда мы оба упали на пуховую перину. Нам не нужны были слова, наши тела сказали все за нас сами.