Александра Лисина - Вожак

А Белка даже не подняла головы. Только перевертыши мимолетно оскалились, требуя тишины. И Таррэн послушно застыл, не смея нарушить ее уединение, но при этом лихорадочно подыскивая нужные слова. Страстно надеясь, что она подаст какой-нибудь знак, что видит, чувствует его снова. А если и не прощает его долгое отсутствие, то согласна хотя бы выслушать. Всего лишь выслушать, большего он не просил.

К несчастью, узы по-прежнему молчали. Лицо Белки оставалось бесстрастным. Поблескивающие от влаги волосы были удручающе коротко острижены. Таррэн не любил, когда она так стриглась, но сейчас лишь горестно вздохнул. А она по-прежнему молчала и неспешно перебирала лады, вслушиваясь в звуки флейты и не замечая, как от застывшего эльфа неумолимо ползут во все стороны, выгрызая в траве алые тропки и опасливо огибая свирепых волков, извилистые огненные дорожки.

Тишина вокруг стала просто оглушительной.

Появились спешащие владыки и припозднившиеся побратимы. Стрегон шагнул вперед, удивленно оглядываясь. Леди Эланна с любопытством выглянула из-за чьего-то плеча и с удивлением посмотрела на ту, что сумела покорить сердце ее гостя…

Наконец Белка вздохнула и опустила руки. Но глаз не открыла и не повернула головы. Только отложила обгоревшие ножны и снова замерла, с наслаждением слушая благоговейную тишину, которую все еще никто не решался нарушить.

В этой оглушительной тишине Таррэн с тяжелым сердцем шагнул вперед. Он ожидал предупреждающего рыка; того, что перевертыши поднимутся и загородят ему дорогу. Ждал бешеного сопротивления и был готов пойти на самые отчаянные меры, добиваясь лишь одного — чтобы она его услышала, но волки просто неодобрительно заворчали. Не попытались остановить, совсем. Хотя и жизнь хозяину ничем не облегчили и не ушли с дороги, отчего хозяину пришлось обходить их и пробираться к Белке, как по живому лабиринту.

Таррэн не жаловался. Пускай. В дела ее стаи он предпочитал не вмешиваться, отлично зная, что вожака они выбрали себе сами. Все в том же гнетущем безмолвии он приблизился к фонтану и остановился в шаге от Белки, сгорая от нетерпения, как в первый раз, умирая от стыда и отчаянно подыскивая объяснение. Он стоял и смотрел на нее, с трудом представляя, как она жила все эти годы, о чем думала, чего боялась, о чем страшилась сказать.

Кто был рядом с ней? Кто подставил плечо, когда она так нуждалась в помощи? Как она выдержала этот кошмар, если не знала даже, жив он или мертв? И что скажет теперь, когда он все-таки вернулся, но первым делом спросил не о ней, уставшей от ожидания, а привел, держа за руку, ослепительно красивую леди?

И что с того, что для него Эланна не значила ровным счетом ничего? Что с того, что он каждый день думал о доме и том, что там его ждет любимая? Каждую ночь он метался от жара, отчаянно скучая и всем сердцем желая вернуться! Кто это видел? Кто знал, что он уже сказал прекрасной эльфийке о своей второй половинке, которую не собирался предавать, и твердо отклонил не одно завуалированное предложение от не менее привлекательных дам ее обширного двора?

Кому есть дело до того, что эти два месяца стали самыми ужасными в его жизни? Что он жил лишь одной мыслью — о Белке? Стремился найти проклятый эликсир, чтобы она больше не страдала, потеряв кровную сестру? Он ради нее ушел в этот портал. Только ради нее прорывался сквозь потоки времени. Для нее торопился и только к ней вернулся бы даже от Ледяной богини. Или ушел бы туда за Белкой, если бы судьбе было угодно лишить его единственной, неповторимой, смертельно опасной, но все равно горячо любимой пары.

Таррэн знал, что никогда от нее не откажется, как знал и то, что отдал бы все ради того, чтобы она сейчас просто взглянула или легонько коснулась его мыслей, читая все, что захочет, и наказывая так, как сочтет нужным.

«Господи, Бел! — подумал он в отчаянии, когда она не отреагировала. — Что же я наделал! Почему я не подумал о временн о й разнице? Бел, я так виноват! Ты права, что не желаешь на меня даже посмотреть. Я предатель. Чудовище. Я так тебя подвел, хотя поклялся, что никогда этого не сделаю…»

Таррэн сделал последний шаг и подошел к фонтану совсем близко.

«Скажи что-нибудь, Бел! Ты меня слышишь? Я пришел, я вернулся, малыш… Ты ведь знаешь, что я бы никогда от тебя не отказался! Ты моя жизнь! Мое второе сердце бьется в твоих руках, всегда. Возьми его, Бел, и разбей, если хочешь. Только не молчи. Пожалуйста, не молчи!»