Александра Лисина - Вожак

Светлый эльф держался отстраненно, смотрел с подозрением и непонятным неодобрением. Даже дети выглядели недовольными и… разочарованными? Какими-то чужими, взъерошенными, неприветливыми.

Тирриниэль, угадав смутное беспокойство сына, грустно усмехнулся.

— Эланна красива, правда?

— Безусловно, — пожал плечами Таррэн. — У себя на Алиаре она считается первой красавицей. Она тебе не понравилась?

— Дело не во мне, сын мой. Полагаю, она не оставила тебя равнодушным?

— Я же не слепой.

— Жаль, — прошептал Тирриниэль, отступая и с горечью изучая недоуменное лицо сына. — Жаль, что все так сложилось и ты оказался не таким стойким, как я думал. Но еще больше жаль, что Бел тебе верила. В то время как… ладно, я все понял. — Владыка Л’аэртэ резко отвернулся. — Она ждала тебя все это время, Таррэн. Искала. Звала. Мне казалось, у нее есть на это причины, но теперь я понимаю, что ошибся.

— Отец!

— Мне жаль, сын, но ее я тебе не прощу.

Таррэн замер, ошеломленно глядя в спину быстро уходящего отца. Обернулся к Элиару, посмотрел на детей. Увидел на лице Милле отчаяние и заблестевшие в глазах слезы. Затем обратился за помощью к старшему сыну, но тот только смотрел в ответ огромными, неверящими, совершенно безумными глазами, а в мыслях у него было… У хозяина Проклятого леса вдруг вырвался тихий, полный досады возглас:

— Темная бездна! Вы о чем подумали?!

Он лихорадочно продолжил считывать чужие мысли. Заметил среди деревьев незнакомых эльфов, следы недавно ушедших перевертышей, напряженные лица каких-то смертных…

Стрегон вздрогнул, когда настойчиво ищущий взгляд остановился на нем.

— Сар’ра?!

Но тут до сознания Таррэна донеслась последняя, самая громкая мысль, которую пытался донести до него владыка Л’аэртэ. Он вмиг окаменел, замер, не веря, что дал повод в себе усомниться. Наконец пошатнулся и неслышно прошептал:

— Почему ты уходишь, отец?! Почему все вдруг так переменилось?! И по какой причине ты перестал мне верить?!

Тирриниэль, наглухо закрыв свои мысли, на мгновение обернулся.

— Тебя не было дома двенадцать лет. Полагаю, не надо пояснять, что именно за это время могло измениться?

— Сколько?!

— Двенадцать, — сухо повторил Тирриниэль. — Если для тебя это мало… Ну что ж…

Хозяин Проклятого леса опасно пошатнулся и неверяще охнул.

— Святые небеса…

— Ты прав. Хотя, боюсь, твое возвращение уже ничего не изменит.

— Двенадцать лет… Бездна… целых двенадцать! — На Таррэна вдруг стало страшно смотреть.

Стрегон никогда не видел, чтобы эльфы бледнели так стремительно и жутко. Но Таррэн не просто побледнел — он буквально побелел; исхудал за какую-то жалкую секунду — мгновенно, дико, страшно. Его глаза потухли и провалились внутрь, в горящих зрачках будто кто-то задул тлевшее там пламя — они стали черными как ночь, пустыми и такими же холодными. Губы посерели, потрескались, но Стрегон все-таки сумел понять то единственное, что они еще смогли прошептать:

— Белка…

Таррэн обвел поляну полубезумным взглядом, но Гончей здесь уже не было. В воздухе еще витал нежный аромат ее кожи, но вынести его появления с другой она уже не смогла, а потому безмолвно отступила, не пожелав ни говорить, ни спрашивать о причинах, ни ударить. Отвернулась от него, как отец недавно. И теперь исчезла, переживая свое горе в одиночестве.

Таррэн судорожно вздохнул, понимая, что значит уход преданных ей перевертышей. Потом с болью повернулся к нахмурившейся эльфийке и прерывисто выдохнул:

— Эланна, прости, что так вышло! Я не знал, что время в наших мирах течет совсем иначе. Я пробыл у тебя лишь немногим больше двух месяцев, тогда как здесь прошло… — Он в ужасе закрыл глаза. — Господи… прости, Эланна, но я должен уйти!

— Сколько?! — ошарашенно моргнул Элиар. — Месяцы?! А у нас в это время прошли годы!

Красавица удивленно приподняла соболиную бровь.

— Ты говорила, что Изиар разминулся со мной всего на несколько сотен лет!

— Все верно, вы пришли с небольшим интервалом. — Она прикусила губу. — Однако мы изменили структуру портала, и хранители заверили меня, что на Лиаре пройдет всего несколько часов после твоего ухода, а значит, ты мог спокойно пожить у нас еще некоторое время.

— Но прошло двенадцать лет! — Стрегон вздрогнул от неподдельного ужаса, прозвучавшего в голосе эльфа. — Понимаешь?! Она все это время была одна! Отец!

Владыка Тирриниэль недоуменно обернулся, но Таррэн уже не смотрел на него, а в каком-то отчаянии взглянул на детей.