Ольга Белова - 8848

У Ирины Сергеевны были две сестры, и та и другая всю жизнь прожили с единственным мужем. Людмила прожила со Степаном, и жизнь эта была наказанием (но Люся, не отличаясь оригинальностью, считала, что лучше жить с наказанием, чем одной). Вторая сестра жила, как у Христа за пазухой, со своим академиком. У Ирины Сергеевны каждый раз выскакивал кто-то из ларца, однако, в отличие от известных персонажей, делал всё не тяп-ляп, а быстро, качественно, на совесть, так что и придраться было не к чему. Ирина Сергеевна нарадоваться не могла, но, как только она тянула ручки к работнику, ларец тут же захлопывался. Женщина еле успевала отдернуть руку. И так каждый раз!

Когда она решила сделать ремонт, из ларца выскочил Алексей Семёнович, да не один, а со всем необходимым инструментом и машиной, причем грузовой. Руки у Алексея Семеновича были золотые. Мужчина знал все тонкости и подвохи ремонтных работ, знал, почему мог вздыбиться паркет, неровно лечь краска и какие есть хитрости у обоев. Одним словом, мастер. Гвозди сами подставляли шляпки под его молоток! Но… сгинул мужичок быстрее, чем успела выветриться краска в прихожей. В министерство, в котором она и проработала почти двадцать лет, ее устроил Юрий Андреевич, устроил и был таков, больше Юрий Андреевич в её жизни не появлялся. Жизнь любой, тем более одинокой женщины состоит не из одних только будней. Когда Ирина Сергеевна ехала на отдых, всегда находились одинокие женатые мужчины, готовые пожалеть женщину. Не надо говорить, что после отпуска они исчезали, как исчезает добежавшая до берега волна.

В определенный момент, испугавшись, что время уходит, женщина решила родить, хотя бы для себя — свои услуги предложил Георгий Иванович, который и стал впоследствии отцом её единственного сына Валерки, света в окошке. Причем и тут пожелать лучшего нельзя было! Мужчина Георгий Иванович был крепкий, здоровый, один рост чего стоил, без всяких наследственных аномалий — такого нужно было еще поискать, даже в банке спермы. И все получилось по-человечески, а не из пробирки. После того как все было сделано, мужчина сам, в обход семьи (хорошие мужчины на дороге не валяются), решил выделять ежемесячную сумму на содержание сына, хотя сразу условились, что для Валерки он навсегда останется погибшим летчиком. Мужчина и в дальнейшем не подвел: Валера сам поступил в институт, причем на бюджет, так что от отца он получил не только прекрасные физические данные, но и приличный умственный потенциал. Георгий Иванович всю жизнь проработал в лаборатории, был кандидатом не каких-нибудь, а технических наук.

В следующий раз мужская помощь понадобилась, когда встал вопрос об армии, и тут как-то опять все разрешилось само собой. Подвернулся Илюшенька. Илюшеньке было хорошо за пятьдесят, у него были связи в военкомате, мужчина ничего не требовал, только водил в театр и жамкал ручку. Ирина Сергеевна относилась ко всему с пониманием, здесь так же не успело ничего завязаться. Илюшеньку хватил удар.

Женщина недоуменно развела руками — и вот тут-то её и тюкнуло. Ирина Сергеевна поняла, что пришла ее собственная осень. Прижало так, что мама не горюй. Захотелось простого женского счастья, да такого, чтобы принадлежало только ей, а не выписывалось, как рецепт, для каждого конкретного случая. (Если кто-то подумает, что Ирина Сергеевна всю жизнь меняла мужчин, как перчатки, возьму на себя смелость ему возразить. Нет ничего печальнее бесхозной женщины, как бы она там ни хорохорилась, что бы ни говорила… Такая женщина, как собака, готова ластиться к любому, кто скажет ей доброе слово.)

Подстегнуло женщину к поискам своей половины еще и то, что и Валерка набирал обороты. На третьем курсе укатил на практику в Европу, там и остался, мать не забывал, общались каждую неделю по скайпу. А однажды прислал и вовсе смешное послание: «Дескать, мать, собирай рюкзак, забираю тебя к себе!»

Засковчало материнское сердце. Ирина Сергеевна и мечтать не могла о такой милости: встретить старость с единственным сыном, с долгожданными внучатами! Тем не менее себя остановила — должна быть и у нее совесть! Не вязать же сына по рукам и ногам. Валерка, доброе сердце, и впрямь станет таскать за собой старушку по Европе.

Так что нужно было поскорее устраиваться, чтобы и Валерке было спокойнее.

Искать! Да не просто искать, а ускориться, не триста же лет она жить собирается, и так сколько времени в песок ушло. Искать… Но где? Ходить по выставкам? Так она уже не в том возрасте, чтобы на нее клевали. Не кустодиевская она и даже не рубенсовская женщина, чтобы заинтересовать ценителя. В театр сама не пойдешь, в кино тоже, да и не по возрасту. Памятуя о том, что зачастую люди сходятся на основании общности интересов, женщина задумалась: не примкнуть ли ей к какому-нибудь кружку по интересам, к собачникам или клубу автомобилистов. Но приручать животное только ради своих меркантильных целей она не решилась, а права она так и не получила, хотя машина стояла, Валеркина. Обидно, мужчины там и там водились, но и то и другое — отпадало.