Ольга Белова - 8848

— Жур-жу-жур! — Любочка, как восьмиклассница, засунула нос в букет.

Анатолий Степанович отпустил несколько витиеватостей по поводу Любочкиного платья, ему было приятно и то, что Любочка так нарядилась именно для него, и то, что она была все еще очень даже ничего, и то, что при взгляде на нее у него внутри уже два раза булькнуло. Анатолий предложил идти в шашлычную, в санатории еда была для трезвенников-язвенников, парочка переглянулась, пробежала смешинка — «дескать, есть бандерлоги, которые могут нарваться на неприятность, если запьют огурец молоком, но у них-то все титановое, гвозди перевариваются!»

Любочка захихикала, она тысячу лет не была в шашлычной.

— Жур, — согласилась она.

Анатолий предложил руку, и Любочка засеменила рядом.

Парочка вышла на набережную. Солнце закатывалось в море, красный диск тонул в волнах, птица реяла и реяла, красотища! О некоторых вещах даже и писать не стоит, бери билет Москва — Питер — Сыктывкар — Адлер и дуй на синий берег моря.

В шашлычной, пока Любочка терялась между шашлычком из осетринки и ребрышками (в осетринке смущала цена, Любочка уже давно не разоряла кавалеров, с ребрышками мог выйти конфуз — она еще не успела вставит снизу зуб, который портил весь Голливуд), пока она размышляла и терялась, изголодавшийся, посаженный насильно на диету Анатолий Степанович заказал чарочку, следом за ней рюмочку, спохватилась Любочка, когда выпита была уже третья стопочка и Анатолий успел разрумяниться от впрыснутой беленькой.

Женщина не простила себе такой оплошности, больше она ни на что не отвлекалась, всяческим хитрым образом делая так, чтобы Анатолий не наклюкался — иначе пропало бы и платье-облако, и туфли-кораблики. Женщина, конечно же, не опустилась ни до обидных одергиваний, ни до намеков, она только позволила себе один раз сказать нежное, ласковое «жур-жур-жур…», на что Анатолий мотнул, как непослушный теленок, головой, наклонился и понарошку боднул её в плечико. У некоторых хватает ума и такта не ставить вопрос ребром, Любочка просто следила за тем, чтобы Анатолий Степанович плотно кушал. Выглядывающий из распахнутого пиджака бидон, однако, ввел ее в заблуждение, плотненького, румяного Анатолия развезло так же быстро, как какого-нибудь дохляка, и очень скоро он стал добрый и нежный.

— Жур-жур-жур, — намекнул о своем мужчина.

Любочка вспыхнула, конечно, она не институтка, не первый раз замужем, но все равно как-то боязно.

Анатолий стал еще настойчивее, и Любочка осмелилась спросить, как он, собственно, себе все это представляет? Анатолий напустил много туману, из предложенных вариантов больше всего Любочку удивил «под пальмой, под луной», в конце мужчина как бы нечаянно проронил:

— А не причалить ли его одинокому усталому баркасу на тенистой Виноградной?

Любочка, конечно, намек поняла, будь она помоложе, она бы громыхнула стулом — и видал он ее и под солнцем, и под луной, но такие взбрыкивания уместны разве только тогда, когда ты все еще газель и за тобой еще может угнаться резвый олень.

Любочка глянула на обмякшего Анатолия Степановича, обидно было до слез: привезти кавалера после свидания в свою собственную квартиру?! Это бы вдребезги разбило весь накопленный романтизм. Понять Любочку сможет только женщина, мужик в этом плане орех! Однако нужно было что-то решать, и женщина со свойственным ей тактом выбрала из двух зол меньшее: наврала, что к ней нельзя, потому что приехала сестра из Читы! (Любочка не сильно погрешила против истины, сестра действительно должна была приехать, но через два дня: её, как и всех живущих на юге, с мая по октябрь атаковали родственники, не имеющие собственного выхода к морю.)

Анатолий начал усиленно соображать, и, судя по тому, что в ее сторону буквально сыпались ласковые «Жур! Жур!», женщина поняла, что Анатолий Степанович, слава богу, не обиделся и размышляет о том, как им остаться вдвоем…

Из ресторанчика выползли за полночь. Темными южными улочками парочка побрела мимо каёмочкой бегущего берега, мимо болтающихся над головами фонарей, к санаторию, в котором жил Анатолий Степанович. Небо было в мелкую звездочку, ночь дышала, луна висела, сверчки безобразничали, Любочка пару раз чего-то испугалась и прижалась к бидону, в груди что-то тянулось и обрывалось, тянулось и обрывалось… И тому и другому хотелось одного и того же — но до номера нужно было еще добраться…

Женщина — странное создание, в самые неподходящие, романтические моменты может думать совершенно о неподходящих вещах. Сейчас Любочка, вместо того чтобы насладиться компанией, думала, к примеру, о том, как Анатолий будет проводить ее на территорию санатория: она же не больная и у нее нет никакого пропуска или санаторной карты. Но переживала она зря, все получилось само собой, никто никого не прятал, не пробирался украдкой к корпусу с соснами, парочка вразвалочку прошла мимо шлагбаума, охранник даже не обратил на них внимания… Много тут таких шляется…